S-T-I-K-S. Брат во Христе. Второе пришествие - стр. 52
– И умение крутое, как у того мужика. Ух, ты ж! – Бубка обрадовался дешевому вафельному торту.
Открыл его, откусил большой кусок, не поместившийся во рту полностью, и захрустел.
– Квазирог, а мы что, скоро выезжаем? – спросил Рэб у нового напарника.
– Зная Шторма, – Квазирог понизил голос, – еще два часа собираться будем.
– Ну, тогда я накрою стол.
Рэб, как умел, наделал бутербродов со шпротами и солеными огурцами на хлебе, заварил чай и перед застольем налил в кружки по глотку живца для аппетита.
– Ну, Бубка, желаю, чтобы у тебя все было!
Экипаж «бардака» выпил и закусил. Бубка был неподдельно счастлив, по-детски не умея скрывать эмоции. Он налегал на бутерброды, как будто их готовили в ресторане с тремя звездами «Мишлен». Рэб смотрел на него и думал о том, какой же должна быть семья у ребенка, чтобы через три дня после ее потери не вспоминать о ней совсем.
Как и предполагал Квазирог, колонна выехала в рейд через два часа. Хорошо, что топливо в «бардак» залили казенное. Рэб хотел иметь неприкосновенный запас из ста литров – на тот случай, если планы изменятся.
– Это же колхоз, – отрекомендовал стаб Квазирог. – Здесь никто никуда не торопится.
В этот раз во главе колонны встал легкий пикап, переделанный из небольшого полноприводного внедорожника. Он уходил на расстояние от колонны, потом ждал ее и снова удалялся. Тактика была так себе, по мнению Рэба, но тут был свой Устав, и он не хотел лезть в него со своими рекомендациями.
Квазирог вертел башней броневика во все стороны. Иногда он замирал, напоминая давнего товарища Рэба Пирата, тоже замиравшего перед выстрелом. Пират, несмотря на единственный глаз, был отличным стрелком. Хотелось верить, что Квазирог стреляет не хуже.
– Слушай, Квазирог, почему тебе дали такое имя? На кваза ты не похож? – не оборачиваясь, спросил Рэб.
– «Квази» – это значит «подобный», а Рог – это имя стрелка, до результатов которого удалось дотянуться только мне. Был тут умник, который назвал меня подобным Рогу. Ляпнул для смеху, но имя прилипло. А умника того сожрали. До этого меня звали Каракуртом – я сам себе имя придумал, но не прижилось.
– Ты знаешь, куда мы едем? – поинтересовался Рэб, предполагая, что маршрут был типичным.
– Куда-куда! Петляем, как зайцы, чтобы не встретиться с этими… не знаю кем. Мы теперь охотимся по остаточному принципу: доедаем объедки с барского стола.
– Да, я слышал, что какие-то люди Миража объявились.
– Знаешь, тут как-то к нам бедолагу занесло. Их стаб вырезали какие-то отморозки, только за то, что они пальнули предупредительным поверх машин. Они тоже называли себя людьми Миража, хотя за день до этого к ним заезжали другие, нормальные парни, которые тоже себя называли людьми Миража. Кто из них кто на самом деле, неизвестно. Наш Председатель не горит желанием меряться силами и очень надеется на сотрудничество, каким бы тяжелым оно для нас ни оказалось.
– Понимаю. Мы сами однажды бежали всем поселком куда глаза глядят.
– То-то и оно! Меряться с ними силами – себе дороже.
Рэб считал, что в Улье всегда будут силы, которые управляются извне, чтобы людям никогда не жилось спокойно. Понятие «определенность в будущем» для Улья не подходило вообще. Любые союзы и договоренности разрушались невесть откуда взявшимися организациями, будто намеренно разрушающими любой намек на стабильность. Что в этой истории Рэба напрягало больше всего, так это намеренное авторство, больше смахивающее на провокацию, чем на желание заявить о себе.