С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов - стр. 3

Я был удивлен такой неофициальной формой доклада. (Обычно в германской армии генералу докладывают, сколько офицеров присутствует и сколько отсутствует, к каким частям они относятся и так далее.) Роммель без дальнейших церемоний начал свою речь.

– Господа, – сказал он, – я рад узнать, что после трудного путешествия офицеры 5-й легкой дивизии прибыли наконец в Триполи почти в полном составе. Я уверен, что с появлением ваших танков обстановка в Северной Африке стабилизируется. Продвижение противника в направлении Триполи остановлено. Подразделения нашего разведывательного батальона на бронеавтомобилях под командованием подполковника фон Вегмара достигли итальянских передовых позиций в заливе Сирт под Эль-Агейлой и укрепили фронт морально и материально. Наша задача – восстановить веру итальянцев в свое оружие и поднять боевой дух наших союзников.

Роммель делал паузы между предложениями, сжимая в кулаки пальцы согнутых в локтях рук и подаваясь вперед. Могучая грудь, энергичное лицо, краткая и по-военному точная манера выражаться говорили о сильной воле. Присутствующие офицеры внимательно слушали обзор обстановки.

Роммель повысил голос и слегка потряс кулаком:

– Мы должны защитить область Триполи от атак британской армии. Мы ее остановим. – Он сделал паузу и продолжал: – Наша задача заключается в том, чтобы держать противника в неведении относительно нашей силы – или слабости – до тех пор, пока 5-я легкая дивизия не высадится в полном составе. Прибудет еще одна дивизия. Как только будут выгружены все танки, 5-я германская легкая дивизия и итальянская танковая дивизия «Ариете» устроят совместный парад, да так, чтобы о нем непременно узнали итальянское гражданское население, во-первых, и вражеские шпионы, во-вторых. Детали уже обговорены с командиром танковой дивизии. По завершении парада она немедленно отправится на фронт, где будет оставаться в резерве… Ожидаю от офицеров и солдат строжайшей дисциплины. Это будет примером итальянским войскам. Благодарю, господа. Хайль Гитлер!

Роммель сразу же покинул зал, за ним последовал начальник штаба и офицер оперативного отдела майор Элерт, высокий темноволосый мужчина, с которым мне предстояло много общаться.

Адъютант Роммеля тут же повернулся ко мне. Альдингер был невысоким стройным мужчиной, лет сорока пяти, с худым лицом и маленькими усиками. Под мышкой он держал планшет генерала. Свободной рукой он прикоснулся к верхней пуговице моего кителя.

– Господин Шмидт, – сказал он, – вы получите комнату в расположении отдела личного состава – свяжитесь для этого с обер-лейтенантом Гиммлером. Вы найдете его у офицера разведки. Позже мы, конечно, предоставим вам более подходящее место.

Он говорил дружелюбным тоном с легким швабским акцентом. Я сразу же проникся к нему симпатией, особенно потому, что чувствовал себя еще очень одиноко, прибыв с далекого разгромленного врагами фронта.

Я выполнил распоряжения Альдингера. Этим вечером (а было это, я полагаю, 14 марта), готовя отчет для Роммеля, я познакомился с обер-лейтенантом Берендтом. Это был энергичный молодой человек с живым умом. Он рассказал мне о годах, проведенных в Египте, и о том, как он учился в каирской школе вместе с Рудольфом Гессом, который, о чем мы, конечно, не догадывались, всего лишь через месяц, 10 мая, совершит свой наделавший столько шуму полет в Шотландию. Берендт отлично говорил по-английски и каждый вечер слушал новости Би-би-си, которые записывал и переводил для Роммеля.