С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов - стр. 16
Штаб-квартира была оборудована на дне сухого русла к юго-западу от нашего Белого дома. Элерт получил один из захваченных «мамонтов» и оборудовал в нем помещение для оперативного отдела. Другой автомобиль оставил себе Роммель.
На следующее утро Роммель отправился в Акрому. Его сопровождали только мой автомобиль и бронированная машина.
Мы тащились по пыльной акромской дороге, которая в будущем станет для нас такой привычной и нудной, пока страны оси не построят объездную дорогу к этому затерянному в пустыне форту. Из Акромы Роммель направился в Эль-Адем. Внезапно мы попали под артиллерийский обстрел из Тобрука, и среди наших машин заметались испуганные газели. Какое-то время мы ехали под огнем – видно было, что это место хорошо пристреляно.
Через полчаса мы встретили несколько рот немецкой пехоты, занимавших позиции на высоте недалеко от Эль-Адема. Роммель остановился поговорить с их офицерами, которые прибыли сюда всего лишь несколько часов назад. Среди них я увидел лейтенанта Шмидта, моего товарища по экспедиции в Марада-Джалу. Пока генерал разговаривал, нас накрыло артиллерийским залпом. Один молодой лейтенант погиб, а моему другу Шмидту оторвало руку.
В двух милях восточнее этого места в сухом русле мы обнаружили генерала Штрайха и весь его штаб. Они лежали на земле, спасаясь от обстрела. Батареи Тобрука уже прекратили огонь, и Роммель, подмигнув, сказал:
– Лучше бы англичанам поберечь свои боеприпасы. Им скоро понадобится все, что у них есть.
Как будто в опровержение этих слов раздался воющий звук нового залпа, снаряды которого разорвались неподалеку и, очевидно, предназначались нам. Но мы успели заметить, что на этот раз они летели не из Тобрука, а с юга. В бинокль мы увидели гребень холма, на котором стояло длинное низкое здание, от которого тянулись телеграфные столбы.
– Эль-Адем, – тихо сказал Роммель, бросив быстрый взгляд на карту и снова принимаясь изучать местность в бинокль.
Мы заметили одинокую бронемашину, в которой, вероятно, находился офицер-наблюдатель артиллерии противника. Попытались принять какие-то контрмеры, но через четверть часа машина исчезла, а с ней прекратился и артобстрел.
Генералы тем временем обсудили сложившуюся обстановку. Перед нашим отъездом Роммель еще раз напомнил командиру дивизии:
– Вы должны атаковать сразу же после того, как ваши танки займут свои позиции, не давая томми времени окопаться.
На рассвете мы покинули бивуак к западу от Белого дома и вновь сквозь густую пыль отправились в Акрому. Колонны, шедшие в обратном направлении, и машины впереди нас вздымали такие густые клубы пыли, что мы могли определить направление только по телеграфным столбам. И опять машин было только три: Роммеля, моя и легкая бронемашина.
В Акроме обер-лейтенант Валь, командовавший четырьмя танками, увидев Роммеля, тут же вытянулся по стойке «смирно». Пока Роммель внимательно изучал в бинокль опорные пункты к востоку от Тобрука, мы с Валем, обаятельным малым, полным юмора и веселья, немного поболтали. Роммель молчал, словно завороженный увиденным. Он держал свой небольшой торс прямо, расставив ноги и согнув в локтях руки, державшие у глаз цейссовский бинокль. Подбородок выдвинут вперед. Очки из Мекили – поверх фуражки.
– Господин, лейтенант, мы отправляемся, – неожиданно произнес он резким тоном. – Велите этому офицеру со своими танками следовать за нами.