С оттенком помешательства - стр. 25
— Лина... — выдохнул он. Нарочно растягивая имя. Будто смакуя его. Пробуя на «вкус».
— Что?
— Да так... ничего... — снова отмахнулся и растерянно огляделся по сторонам. — Нужна помощь с уборкой?
— Нет, спасибо. Сама справлюсь.
— Как знаешь. Если что, зови. Я буду в ванной.
Развернувшись на пятках, он на ходу стянул из-за спины футболку, оголив торс и продемонстрировав тонкую полоску белых трусов под моднявыми джинсами. Швырнув футболку на кровать, он скрылся за дверью в ванную.
У меня было не так уж много времени. Все, что от меня требовалось — успеть привести эту комнату в первозданный вид, пока за дверью шумит водичка. На удивление, мне это удалось. Непорядочно взмокнув и дыша как загнанная лошадь, я выходила из комнаты, когда в ванной все так же хлестал напор воды.
В кладовой я быстро переоделась в свои вещи, расплела косичку. За неимением расчески причесалась пальцами и, в мыслях уже нежась в расслабляющей ванне, планировала сбежать из этого дома. Ни с кем не попрощавшись. И не думая поздравить Яна с днем рождения.
Стоило мне оказаться на улице, как все мои срочные планы временно отошли в сторонку. Разинув в изумлении рот, я стояла на крыльце и вертела головой, разглядывая обстановку. За то время, что я провела за уборкой, пустынный двор изменился до неузнаваемости. И народу здесь порядочно так прибавилось. Женщины в основном "порхали" внутри дома за готовкой, а вот мужчины только и успевали суетливо носиться со стремянкой туда-сюда, украшая дворовую территорию гирляндами и фонариками. Разворачивая шатер на случай дождя, а внутри него — диджейскую установку.
Банкет? Шутите? Да тут намечается грандиозная вечеринка!
Я даже немного завидую... Мама не разрешает мне ходить на вечеринки, где присутствует алкоголь, ссылаясь на трагичный пример своей школьной подруги и многих других девушек, ставших жертвами насилия. Трагедия — не то слово, но однажды я все же ослушалась маму. Выбралась через окно пока она спала. И... все прошло без инцидентов. Мне было весело. А что насчет мамы? Она по сей день не догадывается о моем проступке.
Киснув на палящем солнце, я заныла от духоты. Занырнула в сумочку за телефоном, превозмогая ломоту в костях. Возобновив шаг, открыла нашу с мамой переписку и принялась набирать текст:
«Мамуль, я все. Примерно через часок буду дома. Ты там как? Порошок выпила?»
Вот только отправить сообщение я так и не успела. Телефон едва из рук не вывалился от оглушительного:
— ЛИНА, ПОСТОЙ!
Как же быть? Сделать вид, что не услышала его рева на всю округу? Или обернуться? А, собственно говоря, чего я боюсь?
Спустя краткий миг передо мной уже возвышался Ян. Чистенький. Свеженький. Улыбающийся во все зубы. И, слава богу, одетый.
— Хорошо, что ты еще не успела сбежать.
Я вопросительно заломила бровь, но уточнить, что же в этом было такого хорошего, не осмелилась.
— Ты сейчас куда?
— На остановку, а потом домой в Ленинский.
— Мне тоже туда надо. Подбросить? — на его любезность я только неопределенно повела плечами. Тогда меня насквозь пронзил шоколадный взгляд с янтарными вкраплениями, образовавшимися за счет яркого солнца. — Лина, не отказывай мне в удовольствии обкатать отцовский подарок. Имей в виду, в машине есть кондей.
Ян поднял указательный палец с продетым на него стальным кольцом, с которого свисал брелок от автомобиля. А у ворот как раз стояла "Ауди", призывно переливающаяся в лучах солнца.