С нами не соскучишься - стр. 7

– Я тебе еды дам.

– Не откажусь.

– Гарик, где моя флешка? – крикнул из комнаты Пашка.

– Не знаю.

– Она лежала на столе. Ты опять здесь шарил?

– Я вообще в твою комнату не заходил.

– Иди сюда.

Закатив глаза, я встал.

– Я, наверное, пойду, – сказал Тимур.

Вручив ему пакет с продуктами, я проводил его до двери.

– Гарик, я тоже сваливаю, – сообщил Колька. – Вечером тебе позвоню.

– Гарик, мне долго ждать? – орал Пашка.

– Иду! Дай за ребятами дверь-то закрыть.

Последующие десять минут Пашка требовал от меня чистосердечных признаний. По его мнение, флешку со стола мог взять только я. В принципе логично. Маме его флешка ни к чему, папе тоже. Крайний, по любому, я. Но только эту флешку я в глаза не видел. Мы с Пашкой давно договорились, без особой надобности в комнаты друг друга мы не заходим. И если Пашка, на правах старшего брата может завалиться ко мне, и взять, скажем, ручку или другую мою вещь, то я подобного себе не позволяю.

Флешка нашлась в Пашкином рюкзаке. К тому моменту мы уже наговорили друг другу столько гадостей, что я в очередной раз решил, у меня нет старшего брата. Чувствуя свою вину, все-таки это его косяк, Пашка первый пошел на примирение.

– Не помню, как положил флешку в рюкзак.

Я молчал.

– Гарик, без обид?

Продолжаю молчать.

– Да ладно тебе. Говори, как мне вину загладить? Пользуйся случаем, пока я добрый.

– Выполнишь любое желание?

– В пределах разумного.

– Сходи в магазин, купи подсолнечное масло и гречку.

– Без вопросов. Только попозже. Минут через сорок.

Пашка закрылся в комнате. Я понял, что ни в какой магазин он не пойдет. От ноута он оторвется только когда позвонит Ленка. Сразу вскочит, перехватит на кухне пару бутербродов и смотается.

Придется самому в магазин идти. Надеюсь, на этот раз обойдется без приключений.

Далеко позади остались те денечки, когда Колька делился с мамой своими новостями, спрашивал совета или советовал что-то сам. Это раньше, едва проснувшись утром, он наспех приводил себя в порядок и спешил на кухню, где его уже ждали яичница с ветчиной, бутерброд, чашка горячего чая с лимоном и мама. Мама смотрела телевизор и пила маленькими глотками кофе, а едва появлялся Колька, выключала звук и начиналась беседа. У них не было друг от друга секретов, ну или почти не было, они делились планами на день, шутили, смеялись и выглядели при этом вполне счастливыми.

Часто Колька вспоминал папу. Было время, когда они сидели за столом втроем, и так же шутили и смеялись. А потом папа ушел, у него появилась другая семья. Это, конечно, грустно, Колька сильно переживал разрыв родителей, но в какой-то момент понял, развод – дело не смертельное. Взрослых очень трудно понять, они женятся, выходят замуж, клянутся друг другу в вечной любви, а потом, когда семейная жизнь надоедает, подают на развод. Ну и пусть, размышлял Колька. Папа ушел – плохо. Мама осталась – хорошо.

Полгода назад у Кольки появился отчим – жизнь рухнула. И хотя все в один голос твердили, что Михаил Андреевич замечательный человек, Колька чувствовал себя раздавленным. Он не шел на сближение с отчимом, отказывался его принимать, делал все, чтобы показать свое презрение. А дядя Миша, как называли его Колькины друзья, этого не замечал. Вернее, замечал, но упорно делал вид, что ситуация под контролем, мол, так и надо. Постоянно твердил о времени, которое расставит все по своим местам.