С начала до конца (сборник) - стр. 12
– Старший лейтенант Куликов, круу-гом!
Николай обернулся. За его спиной стоял Сашка. Вернее, генерал Александр Ильич Задонский.
– Здравия желаю, товарищ генерал.
– Ну, Николай… Ну, здравствуй.
Генерал молча смотрел старому знакомцу в глаза, как тогда, в Закаменке. Николай тоже молчал. Он стоял уже не навытяжку, но с места не трогался. Наконец произнёс:
– С Днём Победы, товарищ генерал.
– И тебя с праздником, кулик – не велик. Видишь, я всё помню, – Генерал так же пристально следил за каждым движением собеседника. Он только обернулся на одно мгновение к своим спутникам и махнул им, дескать, идите, я догоню, – и снова уставился на Николая. – Жаль, что вот так, на бегу – но, брат, давно я хочу тебя спросить. Скажи мне, только честно. Не крути. Тогда, в Закаменке. Помнишь?
– Так точно, товарищ генерал. Помню.
– Что в кармане у тебя было? Тогда, когда мы в последний раз беседовали? Когда отец меня позвал?
– Нож был в кармане, товарищ генерал.
Задонский ещё секунду молча смотрел на Николая. Потом отступил на шаг.
– Нож, значит, – усмехнулся. – А ты смелый, кулик.
– Так точно, товарищ генерал. Не жалуюсь. Никогда не подставлял спину. – Дед сверкнул глазами и внезапно добавил: – И спора не нарушал. У кого как, а у меня всегда всё по-честному.
– Да уж, вижу, – усмехнулся Задонский. – Только разговорчив ты чересчур.
– Виноват, товарищ генерал, – и Николай вытянулся в струнку.
– Ну, бывай, кулик. Спасибо за честность. Может, встретимся ещё. – Насмешка не уходила из глаз генерала, но была уже не строгой, не злой.
Николай вскинул подбородок, а Задонский развернулся и быстрым шагом двинулся догонять своих спутников в парадных генеральских мундирах.
– Что, так и сказал: «Ещё встретимся»? – бабушка Дуся, строгая и высокая – выше деда на целую голову, – по старой привычке ходила вдоль маленькой кухни, два шага туда, два обратно, потрясая руками и теребя платье. – Ты вот хоть понимаешь, Коля, чем тебе это грозит? Что всех нас ждёт после твое го разговора?
– Дуся, прекрати, я тебя прошу. Ничего не будет. Александр не такой человек.
– Да? А ты мне скажи, с чего это вдруг генерал с лейтенантом первым на улице заговаривать стал, а? – Бабушка села на табуретку и закрыла лицо ладонями. – В общем, так. Что бы там ни было, а на всякий случай вещи надо собрать.
Дед вскочил, со всех сил толкнул стул ногой, и тот громыхнулся на пол. Ушёл с кухни в дальнюю комнату, прилёг было на кровать, но потом вдруг резко встал, почти бегом рванул в коридор, сунул ноги в старые свои ботинки, накинул плащ и вышел на улицу.
Какие-то прохожие, увидев человека в костюме с орденскими планками, лежащего возле скамейки в Центральном парке, вызвали скорую, и деда с сердечным приступом увезли в городскую больницу.
Впрочем, он ушёл оттуда на следующий день.
А Задонский так и не появился. Он умер в восьмидесятых, всего на год опередив дедушку, и дедушка, узнав о смерти генерала, снова сидел на кухне и плакал.
Я думаю, что, может быть, генерал-то как раз и знал, где и когда они встретятся, – а бабушка не угадала, что же на самом деле хотел тогда сказать старый лётчик. Просто есть другие, правильные места, кроме шумного городского сквера, такие, чтобы мужчинам можно было спокойно поговорить о старом споре и о брошенных в воздух камнях.