Рыжуля в Академии Космодесанта - стр. 33

— Ты куда?!

— В медблок, шерз возьми!

— Ты вообще ректор или …

Но Арксион уже не слушает, скрывается за дверью.

Я стискиваю зубы.

Гнев пульсирует в венах. Какого шерза он так рвется к этой девчонке?! Почему ему вообще есть до нее дело?! И почему меня бесит это?

Сажусь за стол. Просто жду. Смотрю на комм. Так проходит одна минута.

За ней – вторая.

Я не буду, как он! – упрямо убеждаю себя вслух.

Не стану бросаться за какой-то курсанткой, нарушая все правила, которые мы сами здесь устанавливаем. И следим за их неукоснительным соблюдением.

Проходит третья.

На комме загорается новое оповещение. Даже не понимаю, что раньше слышу: свой разгоняющийся пульс или сигнал оповещения.

Похоже, одновременно.

Я чувствую, как в груди что-то раздувается словно воздушный шар и схлопывается, оставляя пустоту, пока я проматываю сообщение:

“Состояние стабилизировано. Показатели остаются критически низкими. Истощение энергорезерва”

Шерз! Шерз!!!

Вылетаю в коридор.

Сердце глухо бьется в груди, требуя одного – добраться до медблока. Быстро! Сейчас!

Злюсь ли я? Да! Сто раз Да!

Но теперь уже не на Арксиона, а на себя. Какого Шерза не рванул сразу к ней? Что из себя строил? Да, знаю, я – так себе ректор, но сейчас мне на это наплевать!
Я не просил себе этой работы. Назначили – терпите!

Я же привык действовать на инстинктах, я – воин, а не шерзов ректор! И сейчас срабатывают отработанные до автоматизма военные привычки: быстро реагировать на опасность, защитить, спасти.

По крайней мере, я себе так это объясняю. Что к любому бы так дернулся, торопился бы все равно. Но тороплюсь к ней.

Ненавижу это делать! Каждый шаг – это контроль. Каждое движение – рассчитано. В бою нет места спонтанности, нет места эмоциям. Они мешают видеть картину целиком, отвлекают от сути.

Но сейчас я влетаю в медблок так, будто за мной гонится крейсер Вальгарры. Двери разъезжаются передо мной с легким шипением.

Прохожу внутрь, сканирую помещение взглядом. Но вижу только ее. В облаке рыжих локонов, разметавшихся по подушке.

Юля.

Лежит в капсуле. Глаза закрыты, лицо бледное, на коже проступает испарина. Яркие кудри оттеняют белизну кожи. Не дают отвести взгляд. Словно гиперновая звезда.

Рыжая.

Грудь вздымается ровно, дыхание стабильное, хоть и слабое.

Рядом с ее капсулой — Арксион. Естественно.

Он стоит, скрестив руки, но я вижу, как напряжены его плечи. Он не смотрит на меня. Взгляд прикован к монитору над капсулой, где бегут строки медицинских данных.

Я подхожу ближе. Медик в белоснежном форменном комбинезоне поворачивается ко мне и чуть склоняет голову в приветствие:

– Гран ректор!

Киваю нетерпеливо. Мне не до взаимных расшаркиваний и приветствий.

— Докладывай, – коротко требую.

Медик бросает короткий взгляд на Арксиона, но тот молчит, как будто даже не слышит нас.

— Состояние стабилизировано. Острая реакция организма на вирусную инфекцию, осложненную истощением энерго–резерва.

Я резко сжимаю челюсть.

— Переведи, что это значит.

Медик моргает, но быстро исправляется:

— Она слишком ослабла. Иммунная система не адаптирована к нашей среде, а стрессовые нагрузки и физическое истощение усугубили состояние.

— Какие стрессовые нагрузки?

— Учебные испытания, ментальное давление, физическая перегрузка, недостаток отдыха…

— Кто-то воздействовал на нее пси-атакой?