Рыжий, вперед! - стр. 2
– Что же. Рад вашей воле к достижению цели, начнем готовиться к операции. – Семен Лазаревич суетливо осмотрелся и направился к двери. – Да, начнем готовиться.
На душе было тревожно и как-то взбудоражено радостно, что-то изменится, это хорошо. Кот заглянул в зарешеченное окно и вопросительно мяукнул.
– Да иду, иду! – Покосился на рыжего вымогателя и отправился в столовую. – Если сосисок не будет, котлету брать?
Возмущенный мяв заставил улыбнуться и поторопиться. Закрыл палату на ключ и пошел по коридору. Из-за стеклянных окошек глядели мои соседи, буйные. Им обед в номер подают, привилегированные постояльцы! Это мне в клинике режим надо соблюдать, спать по часам и пищу вкушать, соседям правила не писаны. Психическая больница, однако!
Профессор мне пытался объяснять почему он тут свою работу проводит, но мне эти нероны… Нет, Нерон это вроде римский царь был, так Семен Лазаревич говорит. А он… нейроны шьет! Блин! Тоже не то! В общем шьет нервы, соединить хочет протезы с головой, чтобы как руками или ногами управлять и ощущать! Первые его больные с ума от боли сходили, вот он в дурке и стал опыты ставить. А чего? Уже же сумасшедшие, хуже не будет! Я стало быть, первую часть работы для него сделал, осталось совсем чуть-чуть.
Что там за операция была, не знаю, только снилась мне война. Сотня наша своими экзоскелетами врубилась в ряды турок, кромсая их танки и наводя ужас на пехоту. Казачья лава с испокон веку неудержима, либо в землю ляжет, либо врага порубит! Первый мой бой это был… Что было, не помню, только красная пелена перед глазами. Потом были и другие атаки, и в обороне стояли, но первый мой бой всегда для меня черным с красным вспоминается. Черное небо и красная пелена вокруг…
– Молодой человек! Молодой человек! Откройте глаза!
С удивлением всматриваюсь в лицо надо мной. Чего это Семен Лазаревич ко мне как к незнакомому обращается?
– Как вас зовут, помните?
– Игорь Викторович Каган, хорунжий второй сотни пятого Донского казачьего корпуса. Семен Лазаревич, вы чего?
Профессор чуть не плакал от счастья! То голубчиком меня называл, то душенькой, ничего не понимаю! Точно, операция же была! Значит все прошло удачно и скоро я стану как все нормальные… По нервам ударило знакомыми ощущениями приближения боли.
– Проф… – Зубы свело судорогой, по телу прошел такой разряд, что меня выгнуло дугой. – М-ы-ы-ы!!!
Зубы скрипели, глаза вылазили из орбит, легкие горели без воздуха. А боль скручивала в жгут и отступать не собиралась. Внезапно все стихло и надо мной снова возникло лицо профессора. Озадаченное и виноватое!
– Простите, совсем на радостях забылся. – Он внимательно всмотрелся в мои глаза. – Что вы сейчас чувствуете? Давайте начнем с самых сильных ощущений…
Честно говоря, стыдно мне не было! Мы матом не ругаемся, мы на нем разговариваем!!! После нескольких минут и этажей, удалось перейти на литературный русский, это так профессор выражается. Семен Лазаревич чуть порозовел, но уточнять не стал, только несколько заметок сделал в книжечку. Когда острота событий спала, разговор пошел живее. Профессор спрашивал, я отвечал, по мере возможностей.
– Вот что, молодой человек! – Семен Лазаревич захлопнул книжечку. – Придется вам учиться! До конца работ время есть, а мне требуются квалифицированные ответы! Вы ведь не желаете участвовать в собственном вскрытии?