Рыжий пёс - стр. 4

Перед самым отъездом из Параберду Джек Коллинз пооткрывал все окна в раскалённой, как печка, машине, чтобы хорошенько протянуло сквозняком, и загрузил внутрь самые ценные и хрупкие вещи. Более тяжёлые и громоздкие уложил в прицеп, пристёгнутый к заднему бамперу.

В кухне трейлера Морин Коллинз уложила в сумку-холодильник напитки и сэндвичи, потому что по дороге мало приличных мест, где можно отдохнуть, и по той же причине – хорошо, что вспомнила, – сунула рулон туалетной бумаги в отделение для перчаток. Неизвестно, где придется сделать остановку, чтобы отлучиться в заросли кассии[5] у дороги.

Когда готовы были отправиться в путь, Джек позвал Тэлли Хо и открыл заднюю дверь лендровера.

– Залазь, пёс! – скомандовал он, и, едва Тэлли запрыгнул, Джек захлопнул дверь и мгновенно очутился на водительском месте, прежде чем туда успела перескочить собака.

Тэлли выглядел недовольным и явно подумывал влезть на колени к Морин. Однако делить с кем-либо место было против его принципов, так что он вздохнул и, смирившись, умостился на заднем сиденье, положив голову на коробку.

Они выехали с утра пораньше, пока ещё прохладно. Так меньше вероятности, что в моторе закипит вода, да и путешествовать на рассвете – одно удовольствие.

Не проехали и пятнадцати километров, когда живот Тэлли принялся за переработку завтрака, и невыносимая вонь накатила на двух несчастных, что сидели впереди.

– Боже правый! – воскликнула Морин. – Окна, скорей! Тэлли снова взялся за дело!

– Они и так открыты, – ответил муж, зажав нос одной рукой, второй он крутил баранку, лавируя между рытвинами и буграми дороги.

Морин порылась в сумочке и нашла флакон духов. Брызнула на платок и прижала к носу. Джек подумал, что лаванда и собачьи газы – довольно дикая смесь.

Тэлли дал ещё один залп, круче прежнего, и Морин обернулась и заругала его:

– Плохая собака! Прекрати сейчас же, слышишь?

Но Тэлли напустил на себя обиженный и непонимающий вид, мол, о чём это ты?

Вскоре Джеку пришлось остановить машину, хотя они были не пойми где, ничего вокруг. Он вышел и открыл заднюю дверь.

– Выходи! – скомандовал он, и Тэлли спрыгнул на землю, рассчитывая побегать среди зарослей эвкалипта. Сердце билось чуть сильнее при мысли о лопатоносых песчаных змеях и эму, невидимых за кустарником.

Джек сграбастал Тэлли в охапку и сунул в прицеп, к мебели и коробкам с домашней утварью.

– Прости, приятель, но раз не в силах сдерживаться, ты с нами не поедешь. Скажи спасибо, что мы не оставили тебя вместе с твоей ужасной вонью посреди пустыни. – Он нежно постукал Тэлли пальцем по носу. – Молодец!

Место!

Тэлли глядел с укором, надеясь, что печальный вид убедит хозяина пустить его обратно, но бесполезно. Машина вновь тронулась, и пёс уселся между ножками стула и смотрел на проплывающий мимо мир. Вот что он больше всего любил в переездах – просто глазеть вокруг.

– Думаешь, ему там нормально? – спросила Морин, оглядываясь. – От колёс столько пыли.

Джек глянул в зеркало заднего обзора, увидел большущее пылевое облако, которое они за собой оставляли, и сказал:

– Да уж лучше пусть Тэлли запачкается, чем эти миазмы терпеть.

Четыре часа спустя они приехали в Дампир. Оба успели посидеть на месте водителя: на такой дрянной дороге удерживать руль – та ещё работа, и у обоих болела спина и затекли конечности.