Рыжий дьявол - стр. 34
Я взял папиросу. Зажег ее и спросил с интересом:
– Что ты сказал? Я тебе нужен? Забавно… А для чего?
– Для дела. Ты же корреспондент! Всюду бываешь, все можешь узнать… Вообще человек нужный. Но главное – это твоя машина…
– Ты, что же, сам не можешь машину купить?
– Здесь, голубок, не Америка, – наставительно заметил он. – И даже не Москва. Машин тут мало, и каждая – на виду, на учете… Да и как купить? Даже если и купишь, сразу же придется объяснять, откуда такие деньги… Легковая машина стоит, в среднем, двадцать тысяч. А Клавкина месячная зарплата в сельсовете – семьсот рублей… Вот и толкуй!
– Так купи на свое имя.
– Тем более нельзя. Любой гражданин должен иметь службу и прописку. А я же не фрайер, я – жиган! Да и не живу я здесь…
– А где? – спросил я с наивным видом.
– Под землей, – ответил он резко. – И вот именно потому мне нужна машина легальная, казенная, чистая; такая, к которой никто не мог бы придраться. Такая, как твоя… Ого, сколько с ней еще можно дел провернуть!
– Ну, а если я не соглашусь, – сказал я, сильно затягиваясь папиросой и глядя на него сквозь дым, – ты, что же, зарежешь меня, что ли?
– Это-то запросто, – небрежно махнул он рукой. – Это дело плевое… Но только зачем? Ты все равно в капкане. Вот ты где у меня…
Он сильно, с хрустом сомкнул в кулак длинные свои пальцы. И потряс кулаком перед моим лицом.
– Но, но, не пугай, – сказал я, закипая, чувствуя, как поднимается во мне волна гнева. – Тот, кто пытался меня пугать, давно уже на кладбище, а тот, кому это удастся, еще не родился.
Я говорил так, но все-таки, должен признаться, чувствовал себя неуверенно. Я был растерян. И даже напуган… Меня безотчетно тревожила его странная доверительность, непонятная эта откровенность. Слишком уж смело он играл, слишком легко открывал свои карты!
И я был твердо уверен в том, что у него в запасе имелся какой-то последний, самый главный козырь… Какой?
– Чудак, – сказал примирительно Ландыш, – я тебя вовсе не пугаю. Но ты действительно в капкане. Ну, рассуди сам, дело-то было сделано в твоей машине! И тебя теперь ничего не стоит заложить, отдать на съедение… Как ты докажешь, что сам не участвовал, а?
– Могу сказать, что машину просто украли.
– Почему ж ты тогда сразу не заявил? – он покачал головой – Нет, это не оправдание…
– Но прежде надо доказать, что была именно моя машина!
– А вот это нетрудно. Доказательства есть.
– Какие же? – я указал пальцем на Клаву, сидящую все в той же застывшей, напряженной позе. – Она, что ли, подтвердит?
– Можно и без нее обойтись… Вот смотри.
И пошарив в правом кармане пиджака, Ландыш вынул и протянул мне небольшую фотокарточку.
И тут я обмяк. И понял, что попался.
На этом фото газик мой стоял прямо напротив речного вокзала – и был он снят спереди, в лоб. И с близкого расстояния. Фотография озадачила меня не на шутку. Еще бы! Ведь здесь был отчетливо виден номер машины. А за ветровым стеклом маячили фигуры шофера и какого-то пассажира. Шофер сидел, низко нагнув голову, – так что виднелась одна лишь фуражка; пассажир же, наоборот, глядел, улыбаясь прямо в объектив.
Шелкнув ногтем по карточке, по широкому этому скуластому лицу, я спросил:
– Кто такой?
– Осип Кузьмичев, – с особенной внятностью проговорил Ландыш.
– Так… А теперь объясни: для чего сделал этот снимок? Специально для шантажа?