Рыжики для чернобурки - стр. 31
Туманная неделя давала старт ярмаркам и городским праздникам. Традиция жечь костры, подбавляя дыма в Камулов Покров, сохранилась до сих пор. Волки отказывались заменять живой огонь иллюминацией, помнили, что дым и туман охраняют дома от нечистой силы, надеющейся проникнуть в жилище, чтобы зазимовать. Во дворах, в каменных очагах, тлела палая листва, двери увешивались оберегами, в часовнях и храмах Камула жгли можжевеловые ягоды, раздавали рябиновый компот, защищавший от порчи и сглаза. Заканчивался Покров Вратами-в-Зиму, завершением торговли и шумным гулянием. Врата открывали хождением по углям, ритуалом, который вызывал у Валериана неизменные мурашки и восхищение. В ночь с шестого на седьмое ноября вокруг часовен, статуй и храмов расставляли жаровни, а наутро, под снегопадом или в тумане, высыпали тлеющие головешки на землю. Иногда замыкали в круг, иногда прочерчивали линию, символизирующую ворота. Жрец Камула в белых одеждах разувался и шел по тлеющим углям, творя самое настоящее чудо: каждый шаг сдергивал Покров, рассеивал туман, очищал морозный воздух и изгонял нечистую силу, обещая пастве легкую зиму с богатыми охотами.
«А ведь мне в этом году не надо будет ни в оцеплении стоять, ни сидеть в экипировке, ожидая сигнала, — сообразил Валериан. — Можно побродить по ярмарке, поглазеть на храмовые представления, напиться рябинового компота в какой-нибудь часовне Камула и выклянчить плошку тыквенного желе у жрецов Хлебодарной. Вот он, шанс встретить свою суженую! Я же со школы Покров нормально не праздновал».
Настроение не испортило даже то, что он растянул локоть, затаскивая сумку в автобус. Брант с семейством отбыл в гостиницу на такси, а Валериан решил не толочься на стоянке и воспользоваться городским транспортом, благо, остановка была в двух шагах от его дома.
Мало того, что растянул, тут же неудачно ударился об поручень, и пальцы скрючило судорогой. Мелочь пришлось левой рукой из правого кармана доставать под сочувственное оханье кондукторши-лисы. Валериан напомнил себе, что бочку меда всегда что-нибудь портит, добрался до ворот и первым делом постучал в дверь хозяйской половины дома — сообщить, что вернулся. Семейная пара, волк и волчица, сдававшие ему жилье уже много лет, с первого года его переезда в Чернотроп, искренне обрадовались. Валериана осмотрели с головы до ног, вынесли вердикт: «Отдохнешь, отъешься и будешь как новенький, это столичный климат и больничная еда виноваты!», накормили поздним ужином и заверили, что убирали на его половине.
— Твою машину я загнал в гараж. Аккумулятор снял. Завтра помогу поставить, если тебе самому тяжело.
— Справлюсь, — заверил Валериан, осоловевший от мяса с картошкой и соленых помидор. — Спасибо.
— За что спасибо? Мы ведь деньги за жилье получали, пока ты в больнице лежал. Думали, министерство выплаты приостановит, а твой командир заехал, сказал, что все остается по-прежнему, съем квартиры оплачивается, пока ты не вернешься. Совсем надо совести не иметь, чтобы комнаты грязью зарастали, а машина на обочине ржавела. Если бы ты запрещал к себе заходить — другое дело.
— С чего бы запрещать? — удивился Валериан. — Мне прятать нечего. Когда с лисицей прихожу, тогда, конечно, хочется уединения. А просто так... это же ваш дом.