Рыжики для чернобурки - стр. 14
После кладбища он наскоро искупался и отправился в город. Капитан Розальский его звонку обрадовался, сразу же согласился посидеть в кафе, переговорить, а потом поехать к нему домой.
—— На сына посмотришь! Он вырос, совсем большой — сам штаны застегивает и ложкой кушать умеет. Ты же пропадаешь Камул знает где годами. В следующий раз явишься, а у меня уже внуки.
— Ой, прямо уж, сразу внуки! — фыркнул Валериан. — Пусть твой сын сначала вилкой научится кушать и в школу пойдет. Не забегай вперед.
3. Глава 2. Адель. Хлопоты
Формально она находилась под домашним арестом, на выезд в Чернотроп или Лисогорск нужно было запрашивать разрешение у инспектора по надзору. Даже в деревню в магазин позволяли выбираться не чаще раза в неделю — могли опросить продавцов, но пока, спасибо Хлебодарной, не опрашивали. Переписка и получение справки-пропуска каждый раз затягивались на месяц, поэтому Адель пользовалась казенной лазейкой — ехала с Лютиком, не ставя инспектора в известность, приготовив легенду, что везет сына в поликлинику. В законе был прописан отдельный пункт о праве детей условно-освобожденных лисиц на медицинское обслуживание и обязательную диспансеризацию. Лютик, приписанный к чернотропской детской поликлинике номер три, ничем серьезно не болел — еще раз спасибо и Камулу, и Хлебодарной. Адель старалась совмещать поездки по делам и визиты в поликлинику для прививок и осмотров, а иногда — как в этот раз — выбиралась в город под благовидным предлогом, не собираясь заглядывать к врачу.
Чем старше становился сын, тем большую неловкость вызывала ситуация. Уже пришлось учить ребенка врать, отвечать патрулю, что они идут к доктору — в случае, если остановят. Это тяготило — хотя их ни разу не останавливали — но Адель не могла себе позволить пропустить Лесную ярмарку. Осенние продажи соленых и сушеных грибов, трав и варенья из рыжиков с рябиной обеспечивали им скромную жизнь в течение года: зимой она вообще не выбиралась с фермы, весной продавать было нечего, а лето не приносило особого дохода.
Этот сезон был удачным — в еловой роще рыжики перли, как будто Хлебодарная благословила, и Адель включила электрические сушилки, подсчитав, что выручка за грибы с лихвой окупит счета от энергокомпании. Рыжики и в дорогостоящее варенье шли, и ценились на рынке не меньше белых — из-за редкости, подверженности червивости и хрупкости, усложнявшей транспортировку. После сушки грибы закатывались в стеклянные банки — чтобы не впитывали влагу и посторонние запахи — и это добавляло работы и уверенности в завтрашнем дне. Банки на ярмарке с руками оторвут, с соседних ферм и из Лесной приходили вести, что рыжиков больше нигде нет, и Адель планировала выжать из ситуации максимальную прибыль.
Год выдался урожайным не только на рыжики — с конца августа и подосиновики, и моховики, и маслята лезли из-под земли во всех окрестных лесах. Адель и двое её помощников сбились с ног: собирали, сортировали, сушили, солили, упаковывали в мешки, сетки, отправляли бочонки оптовикам, теряя прибыль, но экономя места в амбарах. Вдобавок ко всему, на скошенном поле фиалковой вербены вырос второй урожай — растения откликнулись на сентябрьское тепло и умеренные дожди. За сушеную фиалковую вербену медведи с Медовика платили так щедро, что Адель соорудила для травы дополнительную сушилку, косила осенние стебли, подкладывала, ворошила, следила, чтобы не сырели и не чернели.