Рыжее наказание для плохих мальчиков - стр. 12

— Не ошибся, — сказал он самому себе. Только без победного ликования. — Когда я был ребенком, няня тайно нашептывала мне старые легенды о параллельных мирах. В одном во главе угла была наука, в другом — духовенство, в нашем — магия. Нам, новому поколению, запрещалось в нее верить. Культ Шрайка был разоблачен, его последователи считались шарлатанами, обманщиками, позже — убийцами. Но няня свято верила, что однажды магия пробудится. Рано или поздно Шрайк вернется.

— Твоя няня была с вами в бою в тот день, когда вы оккупировали деревню кошатников? Наверное, это она тормознула тебя…

— Ее казнили, когда мне было тринадцать, — ответил Ранстор, не выпуская меня из своих объятий.

— Капец, — прошептала я в шоке. — А твои родители? Почему они не помешали?

— Я их не помню. Мама умерла вскоре после родов. Отдала свою жизнь, чтобы жил я. А отец куда-то сбежал со своей любовницей.

— Да уж, у вас тут не соскучишься. Соболезную.

— Там, откуда ты, такого не бывает?

Я тяжело вздохнула, совсем обмякнув в крепких горячих объятиях.

— Ну как сказать… Всякое бывает. У некоторых моих ровесниц уже дети в школу пошли, другие по три раза замужем побывали, даже две младшие сестры обзавелись семьями. Мне же пока не посчастливилось встретить того самого, который не сбежит с любовницей. Зато я сходила на свидание с торчком, и вот я здесь. Ни жива, ни мертва, ни женщина, ни кошка, ни рыба, ни мясо. Чтоб Шрайк влажным кормом подавился! — Я закатила глаза, надеясь, что это котобожество все слышит и видит. — Раз уж у нас откровенный разговор, то выслушай и мою историю. Это он отправил меня сюда. Воскресил, заключил со мной сделку на выгодных исключительно для него условиях и наградил замурчательными ушами, из-за которых я скоро оглохну. Он с чего-то решил, что иномирянка вытащит ваш Заан из глубокой задницы, в который вы все застряли.

Ранстор опять улыбнулся, соблазнительно изогнув одну бровь и подкосив этим жестом мои ноги. Аж в груди запекло.

— Ты явно не принцесса, — хрипнул он.

— Пф-ф-ф, — фыркнула я, как пенсионерка, услышавшая о поднятии пособия на три копейки. — В моем мире я даже в прислуги не гожусь. Моя мама парикмахер, отец — сварщик… — Заметила, что это Ранстору ни о чем не говорит, и перевела: — Мама людям волосы стрижет, а папа металл варит. Дырки латает, трубы спаивает… Что-то мне мое кошачье нутро подсказывает, что ты не поэтому уточнил.

— И какой он? Шрайк? — Его глаза снова заблестели.

Я представила, как в детстве он с таким же любопытством слушал истории своей няни. Как бы Норлинг и его союзники ни пытались истребить всех последователей Шрайка, находились те, кто все еще в него верил.

— Обычный кошак, — буркнула я. — Ты вообще когда-нибудь видел живых кошек?

Ранстор слабо мотнул головой. Бедолага. Котят не видел. Помурчать у него на груди, что ли?

— Наверное, все ваши кошки сбежали в наш мир, потому что там их не просто любят, там им фактически поклоняются, — улыбнулась я.

— И вы живете в гармонии с такой мощной магией?

— Как говорят наши старушки: «Кошки лечат». Так что да, мы живем с ними в гармонии. У нас, конечно, их магия не проявляется в тех масштабах, что у вас. Скорее, рулит повсеместная магия идиотизма. Но очаровывать и подчинять они умеют.

— Мне жаль, что ты покинула свой мир так рано. В старости ты была бы счастлива. Тебя лечили бы кошки, а не алчные малообразованные лекари.