Рыжая невеста Хаоса - стр. 24
– Ладно. О травме выясним. Что насчет девочки? Зачем вы её запугивали?
– Почему запугивал? Мы дурачились. Котя – моя… невеста, – Жнец на миг запнулся, но потом решил – а почему нет? Девчонка хорошенькая, крылья прикольные. Губы – сладкие.
– Да неужели? И давно вы знакомы?
– С детства, – с лёгкостью соврал Тим. Улыбнулся, вспомнив о рыжей малышке, когда-то снившейся ему едва ли не каждую ночь.
“Интересно, что сказала бы о ней моя… пестрая королева?”
То ли Жнец что-то прослушал, то ли его ухмылка всё-таки достигла цели – и командор взбесился, – но он резко приблизился к лицу парня и вперился в него прожигающим взглядом. На минуту они так и замерли. Молча. Зрачки хаосита медленно сузились до черной точки, а потом быстро расплылись, заполнив всю радужку.
Будь у Жнеца загривок, шерсть на нем встала бы дыбом. Где-то он уже видел такие глаза, стальные, с разлившимся зрачками. Правда, смотрели они не на него, а на кого-то, кто был выше…
...резко двигается жесткий подбородок, трепещет ноздрями массивный, не единожды ломаный нос…
Жнец моргнул: опять картинки из снов лезут в голову?
Вообще нос у Аримани оказался другой – ровный и строгий, хотя ноздри в злости трепетали так же. Тонкие напряженные губы роняли слова вязко, словно капли яда:
– Ты. Должен быть. Очень аккуратен. В моём городе. И девочку. Оставь в покое. А лучше – уезжай. Утром.
Слова втекали в мозг, стараясь выжечь все желания и мысли, мир сузился до черных глаз напротив. Жнец медленно кивнул, не моргая.
– Свободен, – Аримани откинулся на спинку кресла, подал знак змею-помощнику, и тот снял с парня браслеты блок-анвиза.
Сила побежала по крови, на кончиках пальцев засветились огни, Жнец криво улыбнулся. Командор отзеркалил его улыбку, давая понять, что ждет его действия, чтобы... ответить. Но Серпен за спиной парня, а больше закон – на подхвате Аримани – указали на неравность сил, да и реального повода драться у Жнеца не было. Хотя и очень хотелось.
Но он ещё раз ухмыльнулся, похрустел шеей, оглядываясь. Стенды с орудиями стражей и плакатами по аномалиям хаоса, несколько почетных грамот. Окно, высокое в человеческий рост, но довольно узкое, придавало помещению строгости. Деревянные панели высотой по плечо – выше открывали голую кладку из черного камня.
Из пропускавшей воздух щели в окне донесся неясный гомон, и Серпен подошел к окну, открывая его настежь. Шум стал отчетливым, но остался непонятным.
– Что за …? – командор явно проглотил ругательство и тоже подошел к окну.
– Руки прочь от честной молодежи!
– Свободу Тимофею Жнецу!
– Долой жандармский произвол!
– Мяу! Мяу! Мяу-мрык! – доносилось снаружи на разные голоса. Причем требования кота были самыми логичными.
В сердце Жнеца неожиданно вспыхнул теплый огонек, а к горлу подступил ком. Не веря ушам, он распихал собравшихся у окна хаоситов и выглянул вниз, на волнующуюся на площади толпу. Рыжую девушку с пестрыми крыльями он рассмотрел сразу.
- Сва-бо-ду по-пу-га-ям!!! - скандировала она.
Тим рассмеялся и перемахнул через подоконник.
8. Глава 6
– Мяу! Мяу! Мяу-мрык! – даже кот участвовал в балагане, устроенным нами под Черной башней.
– Свободу Тимофею! Сво-бо-ду ТИ-МО-ФЕ-Ю!!! - скандировали мы уже хором.
Это был бунт. Бессмысленный и беспощадный. Заражающий безголовостью всех вокруг. Казалось, что вышедший на порог страж, глядящий на нас раздраженно-укоризненно, и тот вот-вот присоединится к шумной вакханалии. По крайней мере, ногой он в такт кричалке уже притопывал.