Рыжая-бесстыжая - стр. 18
Он что-то еще приговаривал, попутно всхлипывая и скуля, но Настя его уже не слушала.
Вот, оказывается, что уготовила ей под занавес милостивая свекровушка! Вот откуда небывалая аура доброты и благочестия!
«Как вам хочется побыть одним…» – всплыл в памяти ее дрожащий от небывалой нежности голосок.
«Да с кем тут быть вдвоем – то?!» – хотелось Насте вскрикнуть в отчаянии.
Взгляд ее сместился на замеревшего у кровати мужа. Среднего роста, он действительно обладал хорошо сложенной фигурой, но имел при этом белую веснушчатую кожу с редкими рыжими волосками вокруг вытянутых сосков. Длинные, едва ли не по колено семейные трусы темно-бурой расцветки. Неприметная, мышиная внешность. И эти его вечно трясущиеся руки, сложенные в молитвенном жесте у груди. Да будь она хоть трижды нимфоманкой, и тогда бы ее либидо не ворохнулось…
– Прости меня, – мгновенно прочел он что-то в ее взгляде. – Прости меня, любимая!!! Это я со зла!!! Это я тебя к Антохе приревновал!!! Он на тебя так смотрел!!! Прости меня!!! Никому тебя не отдам…
Слезы, мольбы, угрозы, попреки… Всю ночь до раннего утра бесновался молодой супруг, не давая ей покоя. Настина цитадель, ограниченная размерами кровати, не раз подвергалась нападениям неудовлетворенного мужа. Но, лишившись поддержки мамы, он так и не дерзнул вновь решиться на насилие.
К утру силы у них обоих, наконец, иссякли. Он затих, свернувшись клубочком где-то на полу. А Настя, ни к кому конкретно не обращаясь, засыпая, тихо промолвила:
– Я соглашусь на все ваши условия… На все… Лишь бы никогда, никогда не видеть вас больше…
Глава 5
Условия, выдвинутые Маргаритой Николаевной, могли бы повергнуть в состояние шока любого простофилю, лишенного малейших намеков на практичность, но, невзирая на это, Настя с ними согласилась. Она безропотно позволила водить себя по различным инстанциям, подписывала многочисленные документы о разводе и намечающемся родственном обмене, не переставая лелеять в подсознании одну-единственную надежду на то, что вскоре избавится от назойливого присутствия в своей жизни пронырливых родственников.
Возроптать ей пришлось лишь единожды, когда алчная свекровушка собралась прибрать к рукам старинную мебель красного дерева из теткиной квартиры.
– Оставьте мне хотя бы это!!! – взорвалась она от такой вопиющей наглости.
– А зачем тебе? – совершенно искренне удивилась Маргарита Николаевна. – Та квартирка полностью обставлена…
То, что она называла обстановкой, состояло из скрипучей полутораспальной кровати, пары продавленных кресел, видимо, шагнувших на гнутых ножках из весьма далеких времен, и черно-белого телевизора на обшарпанной тумбочке с полуоторванной дверцей, сборной солянки из разномастных кухонных шкафов и громыхающего на всю квартирку холодильника «Мир».
– Нет! – твердо отрезала Настя. – Мебель не отдам. Заберу всю!
– Куда же ты будешь ее ставить, милочка?! – всплеснула руками свекровь и огорченно заметила: – Жадность твоя тебя до добра не доведет…
Неизвестно, куда бы завели Настену эмоции, переполнявшие ее душу в тот самый момент, но тут на помощь вновь пришла Нинка Калачева. Ввалившись в ее хрущобу поздним июльским вечером и выслушав житейскую историю подруги, она обошла метр за метром ее убогое жилище, озабоченно почесала аккуратный носик и удрученно пробормотала: