Рыжая 4. Тупиковое звено - стр. 26

Бывший сокурсник раздобрел, обзавелся бородой, но бдительности не растерял.

– Ты, прям, как Остап Бендер, сплошные тайны… Одного только понять не могу – мне-то твои тайны зачем? У меня и так допуск на допуске, в заграницу только во сне летаю. Скоро, наверное, и в Белоруссию ездить запретят.

Даша пыталась успокоить Тишкова как могла:

– Да моя тайна к государственным никакого отношения не имеет. Я тебе сейчас все подробно расскажу…

Слушая ее взволнованную речь, старый приятель вздыхал, подпирал голову рукой и явно искал повод свинтить при первой возможности.

– Но почему искать нужно непременно тайно? Он что, этот Вельбах, был шпионом?

Даша сделал выразительные глаза.

– Какой шпион? Скажешь тоже!.. Просто я не хочу, чтобы кто-то знал, что я им интересуюсь.

– Почему?

– Это личное.

– Странно… А тебе он кто?

– Знакомый знакомых.

– И чего они хотят?

– Хотят отыскать его родственников.

– То есть не его самого, а его родственников?

– Да.

– Чудно как-то. Но ведь информации на родственников в личном деле может и не оказаться.

– Что значит «может не оказаться»? – возразила Даша. – В каждое личное дело военнослужащего вносили данные о родителях, учебных заведениях, браках, детях. О чем там еще писать? Повторяю, мне нужна только персональная информация – никаких номеров частей, фамилий командиров и прочих военных тайн.

– А что, чехам наши военные тайны не нужны? – попробовал пошутить Тишков.

– Ты за кого меня принимаешь?!

– За человека, который живет в другой стране и интересуется архивами Минобороны, – Тишков даже не улыбнулся.

– Ты мне не веришь? – Даша даже обиделась.

Ее много за кого принимали, но за врага Родины – никогда.

– Как я могу кому-то верить, когда над моим столом висит плакат: «Болтун – находка для шпиона», – вздохнул бдительный архивист.

– У вас там с середины тридцатых годов стены не красили?

– Красили. Плакат перевешиваем поверх седьмого слоя.

– Да хватит голову морочить! – возмутилась Даша. – Лень попу оторвать от насиженного места? Так и скажи.

– Да, времени у меня не очень много – в мае защищаюсь.

– До мая еще вагон и маленькая тележка.

– Так мне ведь работать надо!

– Тоже мне, работа – пыль с папок смахивать. Давай приеду, помогу…

– Нет уж, уволь. – Старый приятель оживился. – Я отлично помню, какой ты была хозяйственной. Помнишь, как я с Нинкой отмечал у тебя дома Новый год?

– Нет, – откровенно призналась Даша.

– А я помню. Утром спрашиваю: «Где мои трусы?» А ты так спокойно, на весь дом: «Если желтые, то на елке висят», Я такого позора натерпелся!

Обвинение было несправедливым.

– А зачем ты их вообще снимал?

– Угадай с трех раз. Я же все-таки с девушкой пришел.

– Ну так вот пусть она бы их и охраняла, – парировала Даша. – Кстати, как она?

– Второго ждем, – гордо ответил Тишков. – Говорят, мальчик.

– Поздравляю, – в душе шевельнулась зависть.

– Спасибо, конечно, но как бы то ни было, к хранилищу я тебя близко не подпущу. Может, ты, конечно, и не шпион, но человек ненадежный.

– Думаешь, я за десять лет не изменилась? – Дашу откровенно удивляла его косность.

Хотя, наверное, именно такие люди и работают в архивах.

– Я не думаю, я уверен. Может, ты и стала толще, морщинистей, но разумнее вряд ли. – Тишков вздохнул. – Ладно, уговорила. Попробую. Но предупреждаю, если дело мне покажется подозрительным, даже не проси.