Рыжая 3. Сон в руку - стр. 11
– Да. В ту ночь разразилась страшная гроза. Сколько живу, не припомню, чтобы так бушевало. Все гремело и сверкало, казалось, еще чуть-чуть – и обрушатся небеса. Даже моя кошка – у меня эбеновая азиатская кошка, – даже она забилась под диван.
Последняя фраза показалась странной. Сразу вспомнилась стеклянная палочка, которой на уроках физики терли обо все подряд, добывая электричество.
– Ваша кошка была прозрачной?
– Почему прозрачной? – растерялся Чижик.
– Эбонитовой?
– Эбеновой. Черной. – Он помолчал. – Но вообще эбонитовая палочка тоже черная.
– Серьезно? – Даша удивленно приподняла брови. – А у нас были прозрачные. Мы терли их о ткань, о бумагу… Берем один эбонит, берем другой…
– Вы хорошо учились в школе?
– Ну как сказать, – Даша смутилась. – Простите, что снова вас перебила. Так что с кошкой?
– Она забилась под диван и отказывалась вылезать. – Чижик неожиданно порозовел, то ли от воспоминаний, то ли по какой иной причине. – А потом вдруг все стихло. Стало очень темно и тихо. Я это отчетливо помню, потому что было новолуние. Вы знаете, как темно в лесу во время новолуния?
У молодой женщины засосало под ложечкой. Она весьма живо представила себе залитый дождем черный дом, окруженный со всех сторон непроходимым черным лесом. Вспышка молнии пронзает черное небо, высвечивая огромного ощетинившегося кота. А сам кот, черный и зловещий, своим дьявольским мяуканьем заглушает раскаты грома.
– Потом вдруг все стихло, и в наступившей тишине я услышал, как где-то скрипит половица. Так тихо-о-онечко, тихонечко: скрип-скрип, скрип-скрип…
– Да прекратите меня пугать! – не выдержала Даша.
– Я вас не пугаю, – Чижик выглядел удивленным, – просто хочу рассказать, с чего все началось.
Даша нервно обмахивалась листом бумаги:
– Простите, это я, наверное, от жары. Что было дальше?
– Так вот, выхожу я на крыльцо и вижу – кто-то сидит на самой последней ступеньке. Сначала я даже хотел пойти за оружием, но потом понял, что человек слишком мал, чтобы мне его опасаться.
Даша скользнула взглядом по отнюдь не атлетической фигуре собеседника.
– Я окликнул его, однако человек ничего мне не ответил. Тогда я спустился и заглянул сидящему в лицо. Представьте себе мое удивление, когда я увидел, что это женщина, находящаяся, судя по всему, без сознания. – Чижик облизнул пересохшие губы. – Я отнес ее в дом и уложил в постель. Она проспала почти сутки. А когда пришла в себя, то оказалось, что она ничего не помнит.
– Как это? – вытаращила глаза Даша.
– Вот так. То есть совсем ничего: ни как ее зовут, ни сколько лет, ни как оказалась в лесу. Ни-че-го!
– И что вы сделали?
– Наутро я обратился в полицию, но целый месяц интенсивных розысков ничего не дал. Тогда я послал ее фотографию на телевидение и в те организации, где занимаются розыском пропавших. И опять ничего! А через полгода я сделал ей предложение, и мы поженились.
– Но как вы узнали ее имя?
– Мы его сами выбрали. Я называл имена, а она прислушивалась. Потом сказала, что Амалия нравится ей больше всех остальных. Почти семь лет мы прожили душа в душу, но пару месяцев назад начало твориться что-то странное. – Чижик опять начал нервничать. – Моя супруга стала замкнутой, раздражительной. Она постоянно куда-то отлучалась, кому-то звонила… Мне это было тем более странно, что Амалия по-прежнему ничего не помнила. По крайней мере, продолжала так утверждать.