Рыжая 2. Дело одинокой канарейки - стр. 38

– По-моему, спрятать можно что угодно и где угодно…

– Чего ищем? – пробасила Лелька, поглаживая Иржи по плечу.

Юноша сидел, боясь пошевельнуться, его лицо искажала гримаса ужаса.

– Неважно, – Даше переживала, что Петрова обсуждала дело при всех.

Аня продолжила:

– Тебе только так кажется. Это место должно отвечать нескольким требованиям. Первое, быть доступным и безопасным, поэтому отпадают все частные квартиры и дачи…

– Разве нельзя что-то спрятать на чужой даче?

– А если она сгорит? Или ее продадут? Второе: тайник должен быть застрахован от случайного обнаружения. Значит, отпадают все общественные места: театры, клубы, рестораны и так далее. Сомнения так же вызывают Кавказ и Крым – слишком беспокойная зона. К тому же сейчас это территория других государств. Вряд ли бы Кока так рисковал.

– И что же тогда остается? – растерялась Даша.

– Рыжая, – Петрова посмотрела строго: – я не сказала, что в вышеупомянутых местах однозначно ничего не спрятано. Я сказала, что начинать надо с наиболее подходящих мест. А таких, на мой взгляд, всего три. Это район Элеонориной дачи, пенаты Боба и некий пансион в покинутой тобой Чехии.

– Ну, здрасьте вам! – всплеснула руками Даша. – Только, что ты мне рассказывала, что это не может быть ни дача, ни заграница, и вдруг оказывается…

– Подожди, Рыжая, не шуми. Сейчас ты убедишься в моей правоте. Эти места почти идеально подходят под все требования. Берем объект Х-1, – она быстро нарисовала на листе бумаги квадратик, – Элеонорина дача. Это место описывается тобою подробнее всех остальных. Особое внимание уделяется темным закоулкам и окрестностям, где ты обжималась, сначала с гражданином А, потом с В, а потом, увы, и с С. При этом, у тебя хватало нахальства практически на одном и том же месте говорить одни и те же слова, только разным людям. Тот дуб и скальный пригорок, – она подняла глаза. – Я не спрашиваю, что за словообразование, где ты скалы в Подмосковье нашла? Так вот, они, на мой взгляд, должны были просто развалиться, взирая на твое аморальное поведение.

Даша стыдливо потупила взор.

– Но, если Кока действительно был в тебя влюблен, его могло заинтересовать эротическо-магическое воздействие данной местности на твою чувственность. А так же подробное описание сего малолюдного уголка природы. Там есть дуб, а в дубах бывают дупла, там есть некие скалы, а следовательно расщелины, короче, n-ный набор полостей, в кои можно было чего-нибудь засунуть. Ты уехала, а Кока вполне мог приходить на «скальный пригорок несбывшихся желаний», прижимать голову к «безмолвному дубу» и грустить о рыжей гадине, прикрывая клад «мшистым лишайником». – Она вздохнула. – Кстати, жаль, что дуб безмолвный, а то могли бы допросить его с пристрастием. – Аня потянулась и взяла в руки чашку.

– Можешь иронизировать, сколько влезет. – Дашу безумно смущало публичное обсуждение ее прошлого. – Мне хотя бы есть о чем вспомнить.

Петрова великодушно согласилась:

– Ладно, это я так, от зависти, – она сделала глоток. – Поехали дальше. Объект Х-2. Дача-мастерская Боба, то есть Володи Кузьмина, в простонародье – Пенаты. Старинный дом, построенный еще его прадедом.

– Нет, нет, – Даша улыбнулась тонкой улыбкой знатока. – Василий Константинович был живописцем. Прекрасным художником, с чутким, я бы даже сказала, изысканным видением самых простых вещей. Он не приобрел широкой популярности лишь потому, что практически все свое время…