Рыжая 2. Дело одинокой канарейки - стр. 32
Но хозяйка не спешила с объяснениями, продолжая задумчиво ковырять ножом пирог. У соседей завизжала дрель, а с улицы очередной жилец. Наконец, Анна отложила нож и твердо взглянула подруге в глаза.
– Только не смейся, а то я тебя убью.
– Принято.
– Я полюбила одного человека…
– Женщину или мужчину?
– Мужчину.
– Мне полегчало.
– Но он, как бы это сказать… гомосексуалист.
– Беру свои слова назад. – Даша скорбно поджала губы, но, не выдержав, снова хихикнула. – А он как, с надеждой или безнадежный?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, он окончательный гомо или все-таки би?
– Не знаю, – Петрова растеряно пожала плечами.
– А что ты знаешь?
– Что он работает на телевидении.
– О, тогда не переживай! – Даша махнула рукой. – Тогда он на все сто процентов бисексуал. Там все друг друга любят. Я поняла. Ты хочешь, чтобы мы пришли, познакомились с ним и его приятелем, пригласили их на чашку кофе и – хоп! Смена партнеров. Так, что ли?
Аня растерялась.
– Ну… Дело же не только в сексе. Я поговорить с ним хочу.
Даша состроила гримасу:
– Поговорить? О чем? – и после небольшой паузы поинтересовалась: – Чего, в Москве и правда так с мужиками плохо? – Но наткнувшись на грозный взгляд подруги, тут же подняла руки. – Не переживай, пойду я с тобой на эту передачу. Хоть вспомнить будет о чем. Только ты меня заранее подготовь. А то у меня опыта в этой области маловато.
– А я, по-твоему, профессионал?!
– Прости, но кто-то из нас точно должен в этом разбираться. Не хватало, чтобы нас гомосеки шапками закидали.
На узком худом лице промелькнуло недовольство.
– Прошу, избегай подобных слов. Кстати, у тебя что?
Даша встала, вышла в коридор и вернулась уже с сумкой. Достав записные книжки, она бросила их на стол.
– Вот. Весь этот эпистоляр надо обработать.
– В каком смысле? – Аня удивленно взяла в руки одну из книжечек, перелистнула несколько страниц. – Это что, твои дневники? Ты их издавать собралась?.. Извини, но, боюсь, что это не ко мне.
Даша сложила руки на столе, словно примерная ученица.
– Не говори глупости. Мои воспоминания мир не обогатят, скорее лишат последней надежды.
– Тогда что?
– Тебе долгий вариант или короткий?
Петрова отложила дневник и сдержанно вздохнула.
– Коротко ты говорить, в принципе, не умеешь. Длинный я дослушаю древней старухой, поэтому давай только самое основное.
– Не удивляюсь, что нормальные мужики тебе не нравятся, – проворчала Даша. – Но, пожалуйста, как хочешь: Коля. Предсмертные слова. Мои дневники. Миллион долларов.
Аня еще раз вздохнула.
– Рыжая, ты нагло пользуешься моим безвыходным положением. Кока перед смертью сказал, что твои дневники стоят миллион долларов? Так он, наверное, бредил. Был в агонии.
Рыжеволосая гостья придвинулась ближе.
– Тогда, может, выслушаешь? И да, я действительно пользуюсь твоим положением.
– Чего тогда спрашиваешь? Рассказывай.
Устроившись поудобнее, Даша начала рассказ:
– Два дня назад я обнаружила, что у меня совсем не осталось денег. От слова абсолютно. Сначала решила начать искать работу, но потом пошла в банк…
Аня удивленно взглянула на подругу, но промолчала.
– …Как только я туда пришла, сразу же начали стрелять. Я обернулась и увидела… Угадай кого?
– Коку.
Даша с подозрением уставилась на подругу.
– Да ты мне сама уже об этом раз десять сказала, – разозлилась Петрова. – Давай ближе к сути.