Рюммери - стр. 52
На Брэкки снова нахлынули холодные переживания. Скорее ночь луну разбудит, чем все решится само собой. Иногда и правда хотелось в Вечный Лес попасть, да там и сгинуть. Птица не даст соврать.
Мысли ползли со скоростью слабой улитки и все же заполняли своей слизью. Медленно, подобно гордыне, они созревали. Окутывая и успокаивая, будто сладкий грех. Обещая сберечь столь желанные мечты. И губы Брэкки постепенно разошлись в улыбке. Видимо, осколки надежды все же срастутся. Ответ оказался таким очевидным, что Брэкки удивился, как мог не заметить его раньше. Если он раздобудет много еды, то брат наконец оценит его. А мать перестанет докапываться до Рюмси. Радость легко сотрет весь мрак их тревог.
А Брэкки знал, где можно раздобыть еду. Чувство вины накрыло его лишь на мгновенье и оказалось смыто другим чувством – предощущением благих деяний.
Пока он шел, совесть все-таки еще несколько раз обращалась к нему, но Брэкки верил – это пройдет, а доброе дело останется. Брэкки даже представил, как отец – первый раз! – похлопает его по плечу и скажет: «Горжусь тобой, сынок».
Брэкки с неохотой вышел со двора. Как всегда, он представил себя внутри похожего на булаву – будто сухой плод макового цветка – шара. Шар в фантазиях мальчика затягивала зеркальная кольчуга – теперь никакая порча не страшна. Хотя это не избавило от боли в ногах, настолько сильной, что Брэкки чувствовал себя немощным стариком. При Рюмси он, конечно, не жаловался. Где ж это видано: девочка сдерживает боль, а мальчик ноет? А в том, что Рюмси уставала сильнее него, Брэкки не сомневался.
Соседский пес лаял так, будто уже завтра его собирались съесть. Хотя Брэкки не стал бы переубеждать его в обратном. Так как не имел уверенности на этот счет. Мальчик с жалостью посмотрел на животное: кожа да кости. Брэкки всегда мечтал о щенке, но теперь это непозволительная роскошь. Хотя если бы такая разъяренная от голода псина охраняла их дом, то Креппу не пришлось бы сидеть дома, и старший брат так не озлобился бы.
Солнце, отражаясь от бледных стен домов, безжалостно слепило глаза. Пока Брэкки шел, ему несколько раз встречались одноглазые уроды-диггены. Казалось, их становилось больше с каждым днем.
Один из гигантов безмолвно уставился на Брэкки. Все его эмоции выглядели преувеличенными в несколько раз. Когда дигген хмурился, то, казалось, он выжимает из своей морды все возможности, чтобы показать это. Если бы не один глаз, громадное тело и преувеличенные эмоции, он походил бы на человека. Но эта человечность нисколько не улучшала его внешности. Даже напротив, в ней отчетливее проявлялось его уродство.
Лишь завернув за угол и выйдя из поля зрения диггена, Брэкки решился сплюнуть в его сторону. Вначале нервно покосившись через плечо. Раньше он этого не сделал вовсе не потому, что боялся разгневать одноглазого. Разумеется, нет. И все же мальчик, растирая ногой свою слюну, снова опасливо огляделся: нет ли поблизости других диггенов, уж больно много их развелось.
Больше, чем диггенов, Брэкки терпеть не мог чертей. Он, правда, еще ни одного не встречал, но яростно ненавидел, ведь все так делают. А “все” не могут ошибаться.
И вдруг под ногами он заметил валяющийся на пыльной дороге полумесяц – настоящий, отливающий серебром. Брэкки уже хотел подобрать находку, но вовремя спохватился. Сокровище лежало аккурат на перекрестке, а каждому ведомо, что это злые ведьмы разбрасывают таким образом проклятье. Попробуй подбери – потом жизнь не мила станет.