Рыскач. Артефакты истинных магов - стр. 44
– Мяв, тихо! – потом бросила взгляд на меня и спросила: – Господину что-то надо?
– Я пошел? – задал вопрос мужик, который мял в руках картуз.
– Иди уже, – махнула рукой девушка.
– Мне знахарка нужна, – сказал я и попытался слезть с коня.
Ворон, почуяв мое желание, опустился на землю, а я, не ожидавший с его стороны такого маневра, скатился наземь и зашипел от боли.
– Что с вами? – бросилась ко мне девушка.
– Рука… – прохрипел я.
Девушка помогла мне подняться и повела в дом, не забыв запустить во двор Ворона. Конь и пес не поладили с первого взгляда и принялись «выяснять отношения». На удивление, Ворон не спасовал перед лохматым, с небольшого теленка высотой, псом. Конь, опустив голову, с которой свисала длинная грива, угрожающе каркал, подняв переднюю ногу, как бы приглашая Мява отведать копыта. Собака медленно кружила перед его мордой и злобно рычала, оскалив клыки. Мне пришлось «сделать внушение» коню, а девушка шлепнула по голове пса. После нашего вмешательства наступила тишина: конь с независимым видом стал прогуливаться по двору, а пес лег перед крыльцом и не спускал с того глаз.
– Значит, ты знахарка? – удивленно спросил я девушку, когда на кухне она принялась осматривать мою руку.
– Да, – коротко ответила та, нахмурив лоб.
– Меня зовут Рэн, – представился я.
– Анлуса, – о чем-то думая, ответила девушка.
Знахарка выглядела молодо; только присмотревшись, можно было понять, что лет-то ей на самом деле больше, чем кажется на первый взгляд. Первоначально я дал ей лет семнадцать: казалось, что тело еще не сформировано, да и лицо очень молодо. Но, присмотревшись и заметив пару морщинок, решил, что двадцать – двадцать пять ей уже должно быть.
– Такая молодая – и уже знахарка! Молодец! – попытался я сделать ей комплимент.
– С кем дрались-то? – не обращая на мои слова внимания, спросила она.
– Да я говорю же…
– Угу, с коня упал, – ехидно повторила девушка мои слова, – а до этого на меч напоролся и вымазал левый бок и плечо в чьей-то крови!
– Напали на меня, – ответил я. – Недалеко тут, трое их было. У них кони где-то бегают. Ты бы сказала мужикам, чтобы похоронили разбойников. Я заплачу.
– Крови потеряно много, хорошо – кость не задета, но пару дней придется полежать. Я сейчас за зельями схожу да мужикам задание дам. Если лошадей отловят, то платить им ничего не надо будет, а так – по три серебрушки хватит.
Знахарка вышла, а я огляделся кругом. Рану мою она осматривала на кухне: тут и там висели разные пучки трав, на печи сушились очередные растения. Все было разложено по своим местам и буквально сверкало чистотой, только рукава от моих камзола и рубашки, валявшиеся на полу, выглядели чужеродно.
«Интересная у меня жизнь пошла!» – хмыкнул я про себя. С насиженного места ушел, чуть в канаве не помер, дворянином стал, потом под венец попал! И ведь все по доброй воле! Вот ведь! Ох как руку дергает, и слабость накатывает… И не поймешь ведь: то ли амулет свое действие оказывает, то ли рана знать о себе дает. Попытался встать, чтобы попить воды, но голова закружилась, и я чуть не упал. Тут дверь отворилась, и вошла знахарка с какими-то мешочками и склянками.
– Сидите смирно, сейчас лечить буду! – строго сказала она.
– А разбойники…
– Сидите: мужикам сказала, приберутся! – прервала она меня и принялась разминать в ступке какие-то травы, заливая их некой эссенцией.