Рыцари былого и грядущего. Том II - стр. 13

«Из рук выскользнул, мерзавец, – подумал Князев, брезгливо отбросив письмо. – Раскусил мою хитрость и не позволил впутать себя в неприятную историю? Так и есть, но тут ещё что-то. В самом тоне письма. Похоже, что Набард искренне надеется на его дружбу. Набард почувствовал в нём своего. Это было самым отвратительным. Даже обидным. А что? Выжму из Шаха всё что можно, шлёпну его, завяжу дружбу с Набардом. Стану такой же мразью, как он. И будем мы жить-поживать, да дерьма наживать».

Майор велел позвать дерваша. Тот зашёл в кабинет осторожной нетвёрдой походкой. Правый глаз Шаха заплыл, всё лицо было а ссадинах. В волосах – запёкшаяся кровь. Похоже, он едва стоял на ногах. Князев отпустил конвой и предложил Шаху присесть. Тот не отказался.

– Тебя били?

– Набард приказал бичевать меня.

– Тебе трудно говорить?

– Жить вообще нелегко. Я могу говорить.

– К какой оппозиционной группировке ты принадлежишь? Исламская партия Афганистана? Национальный фронт исламской революции?

– Я не принадлежу к оппозиционным партиям.

– Скажи прямо, кто ты?

– Дервиш. Проповедник.

– Твои религиозные убеждения не свойственны ни одному из орденов дервишей.

– Наш орден мало известен.

– Почему Набард обвиняет тебя в связях с иностранными организациями?

– Я из Персии. Я не скрывал этого.

– Кто и с какой целью послал тебя в Афганистан?

– Меня послал Всевышний. А про свою цель я уже говорил – свидетельствовать об Истине.

– Помню, помню… «Иса – Сын Аллаха». Значит, ты тайный христианин?

– Почему «тайный», если я проповедую открыто?

– И никаких политических целей твоя проповедь не преследовала?

– Нет. Я далёк от политики.

Странный это был допрос. Казалось бы – всё обычно, по-деловому. Князев спрашивал о том, о чём на его месте спрашивал бы любой следователь. Но в его вопросах чувствовалась такая безмерная усталость, как будто ответы были ему совершенно неинтересны. Хотя в этой усталости чуткий слух уловил бы что-то очень тёплое, человечное. Шах отвечал предельно точно и максимально коротко. Так отвечают профессионалы спецслужб – ни одного лишнего слова, ни шага в сторону, никакой суеты. И всё-таки всем своим нутром опытного разведчика Князев чувствовал, что Шах – не из мира спецслужб. Он не боится проколоться, не подбирает слова. Он не играет роль. Князев понял, что на другие вопросы Шах готов отвечать весьма подробно и развёрнуто, он совершенно открыт и готов на любую степень откровенности, но на те вопросы, которые задавал ему Князев, дервишу скучно было отвечать, они, по его суждению, не требовали большей степени подробности. Это был действительно очень странный допрос. Офицер ничего не пытался выудить, задержанный ничего не пытался скрыть.

Допрос можно было заканчивать. Князеву очень хотелось поговорить с Шахом, но он не знал, как. Ситуация не очень-то располагала к дружеской беседе. А может и не надо ничего говорить? Князев почувствовал, что рядом с Шахом ему хорошо. Мирно, спокойно. Когда он ещё испытывал это чувство? Да только вечерами, с женой, когда они просто сидели рядом и молчали.

– Шах, скажи, почему муллы так ненавидят тебя, почему они добиваются твоей смерти?

– Они не любят Истину. Их интересует только власть.

– Но ведь ты же не пытался выгнать их из мечети и встать на их место?

– Не пытался. Я разговаривал с людьми, со всеми, кто готов был меня слушать. Я говорил им, что Аллах любит их, и они тоже должны любить Аллаха.