Рыцари былого и грядущего. III том - стр. 63
– И вот тут мы подходим к самому интересному. Четыре высших иерарха не сказали о том, что это была проверка, потому что они об этом не знали. А не знали они об этом потому, что сами в своё время не прошли проверку и соответственно не принадлежали к числу лиц, которым положено много знать. Ты посмотри, как ведёт себя Жак де Моле. Сначала он признаётся в том, что при вступлении в Орден отрёкся от Христа, а позднее принуждал к этому других. Он даже отправил письмо заключённым тамплиерам, призывая их последовать его примеру и признать свою вину. Но уже в декабре 1307 года в присутствии кардиналов он отказывается от первоначального признания. Потом пытается выступить в защиту Ордена, но издаёт лишь бессвязное мычание, потом отказывается защищать Орден, говоря, то не сумеет это сделать. Потом опять сознаётся в отречении от Христа. А перед смертью снова говорит, что возвёл на Орден напраслину, что сам он всегда верил в Святую Троицу.
Неужели ты не видишь человека с очень слабой волей и чрезвычайно внушаемого? Такие всегда говорят то, что от них хотят услышать. На такого достаточно топнуть ногой посильнее, да гаркнуть погромче, и он от чего угодно отречётся и в чём угодно сознается. Приказали в момент вступления в Орден отречься от Христа. И от отрёкся. Много лет спустя суровые инквизиторы приказали в этом сознаться. И он сознался. Потом ласковые кардиналы сказали, что ему ничто не угрожает, он может говорить смело. И он отказался от признаний. Ему говорят: тогда защищай Орден. А ему и сказать нечего. Тогда ему намекнули: признаешься – отпустим на свободу, многих уже отпустили. И он опять во всём признался. Только вместо обещанной свободы его приговорили к пожизненному заключению. Тут уж он на всех обиделся и окончательно от всего отказался. Его смерть не столь уж героична. Его обманули, пообещав свободу, он был так потрясён этим обманом, что не смог его простить.
– И всё-таки перед смертью он, кажется, искренне заявил о святости Ордена и о своей вере в Святую Троицу.
– Конечно, искренне. Для него отречение от Христа было не более чем позорным эпизодом давно минувшей юности. Ну испугался тогда страшных угроз командора, отрёкся от Христа. Потом ему никто об этом не напоминал, и сам он постарался об этом забыть. А так он, конечно, не был никаким еретиком. Отрёкся от Христа, потому что начальство приказало, и верил в Христа, потому что все верят. И на мессу, и на исповедь ходил, потому что все ходят. И вот докопались до старика: ты на других не кивай, ты за себя говори. Ну он вообще растерялся. В жизни ведь своего мнения не имел. Вот и завертел головой: то один совет примет, то другой. Запутали его.
– Да я тоже без симпатии отношусь к Жаку де Моле, но ты не слишком на него наезжаешь?
– Может и слишком, но для меня это очень личное. Чисто русская боль: в Российской Империи верили в Бога, потому что говорили, что так надо. Потом пришли большевики и сказали, что не надо верить в Бога, и все дружно побежали храмы разрушать. Сейчас говорят, что в Бога верить не запрещено, и толпы побежали свечки ставить. А скажи им, что обязательным условием приёма на какую-нибудь престижную работу является отречение от Христа, многие и не задумаются: «Ну раз уж так надо…». Вот тебе и Жак де Моле.