Рыцарь ордена НКВД - стр. 21
После этого случая Крно наотрез отказался снова ходить по квартирам. Поэтому – опять встречи в парках, в ресторане «Урал»…
«Наркому НКВД СССР т. Берия Л. П.
РАПОРТ
На основании доклада начальника 3 с/о ГУГБ НКВД А. С. Панюшкина, прошу выдать ордер на арест Шмидта Рудольфа Вильгельмовича, он же «Франт», он же «Атлет», подозреваемого в несанкционированных связях с иностранцами по ст. 58–12.
Заместитель наркома НКВД
комиссар ГБ 3 ранга Масленников И. Н.».
Такая бумага пришла Меркулову от наркома, который тоже был в курсе комбинации. Железное правило – в спецслужбе каждый знает только то, что ему положено, и ни грамма больше. И Меркулов писал резолюции – не трогать, объект в стадии разработки…
Кузнецов продолжал встречаться с советником. Тот расслаблялся все больше и уже чуть ли не в открытую заявлял, что работает на разведку. Одна его речь, длинная и пространная, сводилась к тому, что он счастлив иметь такого друга, поскольку русские – очень закрытые и запуганные люди, с ними тяжело знакомиться и выуживать у них информацию.
Между тем аппетиты у контрабандиста росли. Он собирался ехать домой, и в голове его уже щелкали нули прибылей.
Когда они встретились в очередной раз в уютном ресторане в центре Москвы, Крно решительно объявил:
– Что, если я привезу побольше часов?
– Давай, – подумав, согласился Кузнецов, физически ощущая, как рыба заглатывает наживку. – Возможности продать у меня есть. Больше привезешь – больше заработаем, мой добрый друг.
Словак обрадовался. И через некоторое время укатил в Братиславу на своей машине.
Стоял апрель 1940 года, сильно потеплело. Ясному сообщили, что Крно пересек границу СССР и возвращается в Москву. Близился момент истины – вербовка. А для нее нужно создать все условия. Это процесс чем-то схож с соблазнением красавицы – все должно быть тщательно продумано, подготовлено и состояться, желательно по обоюдному согласию.
В день возвращения Крно позвонил Кузнецову на квартиру, сунув пятнадцать копеек в прорезь уличного телефона-автомата, и заговорщически произнес:
– Я привез вишню.
– Сколько? – поинтересовался Николай.
– Двести грамм.
В переводе на нормальный язык это означало, что он привез двести часов.
– Надо бы встретиться, – продолжил Крно. – В Измайлово?
Все было готово для операции, но проводить ее на людях нельзя. Нужно затянуть секретаря посольства на конспиративную квартиру. И эта задача представлялась не такой легкой.
– Не могу. Я не выхожу из дома, – ответил Кузнецов. – При посадке неудачно приземлились, ногу сломал. Вон, врач ко мне ходит.
– Ты же знаешь, я не могу к тебе прийти! – с отчаянием воскликнул словак.
– Ну, значит, придется подождать месяца три, пока с меня не снимут гипс, – сокрушенно произнес Кузнецов.
От этой перспективы дипломат чуть не уронил трубку. Три месяца! А деньги?! И он решился:
– Ладно. Буду.
Ясный прихватил с собой своих самых лучших сотрудников. Перед назначенным временем они взяли под контроль вход в дом и выставились на лестничной площадке – там был закуток, будто специально созданный для наблюдения за квартирой. Потянулось томительное ожидание. Больше всего оперативника во время операций нервирует именно ожидание. Столько сил вложено, столько расчетов – а вдруг клиент не придет.
Но дипломат пришел. С пустыми руками – без сумки. Интересно, где обещанные двести часов?