Рядом с вами - стр. 24

Это она как-то наш разговор застала, не так поняла, вот и клеймит теперь Заура «православным тираном» и всяким таким. Хорошо, что она все остальные его выходки не видела.

Я ей пыталась объяснить:

– Ты хочешь – верь, хочешь – нет: если я завожусь и утреннее правило не прочту, у меня весь день наперекосяк идет.

Но она свое твердит:

– Надо звонить в «горячую линию» по насилию в семье. Не семнадцатый век! Нельзя мужиков на голову сажать!

Вот и делись после этого с подругой. Ей я стараюсь говорить, что у нас все прекрасно. Как-то мне тошно от ее сочувствия. Тут и так столько проблем. Главная – нестабильность материальная. Не знаю, что будет завтра. Ведь мы в основном живем на то, что мой дядя из России пришлет. Но и несмотря на это финансирование, живу я в вечном страхе. Попробуй что не по нему сказать, психанет и все крушить начинает. На днях два окна разбил. Мне тоже иногда достается под горячую руку. Ходила я к мамао жаловаться. Ну, поговорил он с ним, прочистил мозги. Заур неделю ходил, мне в глаза заглядывал. Потом опять двадцать пять. Не могу же я каждый раз к мамао бегать жаловаться. С одной стороны, нам явно Бог помогает, а с другой – очень тяжело. И так жить не могу, и разводиться не хочу. Не представляю своей жизни без Заура. Наверно, смешно звучит, но он для меня гарант спокойствия. Я часто одна с мальчишками справиться не могу, когда его дома нет. А ему стоит лишь рыкнуть, и все становится на свои места.

Все твержу себе, что это у меня крест такой. Но уже и нервы не выдерживают…

– Мы ушли! – крикнул из прихожей свекор, и, как подтверждение, последовал щелчок замка.

Нана только покачала головой, выражая непонимание и удивление одновременно. Нодари-бидзия и Гулико-дейда, как Нана называла родителей своего покойного мужа, на старости лет, кажется, дружно тронулись умом. Последний месяц они зачастили в какие-то странные «гости», хотя до того мирно кряхтели дома и дальше ближайших магазинов никаких вылазок не совершали. А тут визит за визитом, блеск в глазах, нервозность в движениях, какие-то заговорщицкие перешептывания, перемигивания. Ни дать ни взять – теракт готовят с требованием поднятия пенсий.

Все это, конечно, очень неудачное сравнение, но факт оставался фактом: старички что-то затевают.

Нана, в отличие от них, уже давно ничего не хотела и ни в какие авантюры не пускалась. Просто тянула ежедневную лямку трудоголика, разрываясь между работой в детсаду и двумя детьми.

Свекор со свекровью, которых она так и не научилась называть «мама» и «папа», всячески пытались ей помочь. Само собой, души не чаяли в двух внуках. Нодар, в прошлом инженер, ухитрялся находить учеников по математике и корпел вечерами, разбирая тесты для выпускных экзаменов. Гулико тоже вносила свой неоценимый вклад в семейный воз, но немного в другом эквиваленте.

Известие о смерти единственного сына, убитого в поезде при невыясненных обстоятельствах, сильно надломило Гулико. Вначале она изводила себя и других неразрешимым вопросом: «За что, Господи?» Естественно, как-то она обратилась с этой головоломкой к первому попавшемуся священнику. Тот задал только два встречных вопроса.

– Кем вы работали?

– Гинекологом, – с нескрываемой гордостью произнесла Гулико. Она была настоящим профи и дело свое любила без памяти.