Рядом с вами - стр. 18
А Додо новое дело затеяла. Решила компьютер завести. Ну, мы все подумали: Бог слегка в нашу сторону посмотрел. Будет, мол, Додо хоть какие-то копейки, не отходя от кассы, делать. Мозги-то у нее хорошие. Шить, вязать, рисовать – рядом с Рембрандтом посадить не стыдно будет.
Свекор мой в итоге ей эту бандуру со всеми причиндалами купил… На свою голову, как говорится.
Поначалу все хорошо шло. Додо только что хакером не стала. Весь интернет перекопала, фотошоп сама освоила. Стала клипы создавать. Но на все свой бахт[10] нужен в этой жизни… Додо выудила какого-то певца из Венесуэлы. По скайпу с ним всю ночь болтает, а днем его визгливые песни слушает и плачет. Певец этот – ее копия – тоже весь в долгах. Додо, естественно, давай ему деньги посылать. Снова процентные долги на себя повесила. И туда же еще – клятвенно обещает:
– Я дом продам, половину тебе пошлю. Ты только пой!
Влюбилась, одним словом. А денежки-то тикают. Восемьдесят долларов каждый месяц чужому дяде отдай. Что ты будешь делать? Гаянэ, бедная, плачет, убивается, мой свекор за голову держится, пол-Еревана пальцем у виска крутит.
В общем, послал меня свекор, как ангела мира, в Тбилиси, как-нибудь на Додо подействовать. Пока ее мать совсем от нервов с ума не сошла.
Так вот, Гаяне разузнала адрес одной гадалки и просит меня потихоньку от Додо:
– Дезик-джан, поехали со мной вместе. Ты мне поддержку будешь давать.
Ну, мы, значит, поехали. Едем-едем, конца-края не видно. Трясемся в каком-то автобусе, ухабы считаем. Уже Рустави проехали. Видно, такая глухомань, что у Саакашвили до ремонта руки не дошли. Вокруг, смотрю, одни азербайджанцы сидят, мешки с картошкой в проходе валяются, и чьи-то вонючие овцы мне в затылок дышат. Я туда-сюда оглядываюсь, за прическу переживаю.
– Долго еще? – спрашиваю.
– Совсем чуть-чуть, – отвечает Гаяне, а сама по сторонам озирается.
Это «чуть-чуть» еще час продлилось.
Наконец приехали в какую-то азербайджанскую деревню. Нашли дом той гадалки. Причем туда надо босиком заходить, по мусульманскому обычаю. В прихожей очередь, и все, как один, с сумками сидят. Тут я заметила, что Гаянэ тоже с собой какую-то котомку тащит. Попыталась я ей помочь – еще та тяжесть оказалась.
– Что там, – говорю, – уважаемая тетя?
– Замок, – отвечает, – самый большой выбрала. Любовь закрывать. И килограмм соли. Без этого никак нельзя. Тут все с этим пришли. Кто порчу наводит, кто – снимает.
И показала мне двухкилограммовый замочище.
Зашли мы внутрь. За столом посередине комнаты сидит татарка в платке, пледом перевязанная. В ушах золотые серьги с грецкий орех. Такие бабы на базаре киндзу-петрушку продают.
Посмотрела гадалка на Гаяне с замком и давай строчить, как по писанному:
– Дочка у тебя незамужняя. Очень умная, а барака[11] нет. Какой-то мужчина ей голову морочит. Она для него деньги наодалживала…
И, представь себе, точную сумму назвала.
У Гаянэ глаза на лоб полезли от такой аптечной точности. А татарка ножом кухонным над замком поводила и продолжает:
– Но никакого джадо на ней нету. Она просто так это делает. Но я вам помогу – разлюбит она этого человека. – Потом резко так на меня посмотрела и говорит: