Рябиновая долина. Слезы русалки. Книга третья. - стр. 13

– «Слезами русалки» на Руси издревле называли речной жемчуг. А что касается Индийского океана… Ты, наверняка слышала, или, точнее, читала в старых былинах и в исторической литературе про скатный жемчуг? – Я кивнула головой, хотя понимала, что муж, занятый приготовлением кофе, моего кивка не увидит. Приняв молчаливую паузу за знак согласия, он продолжил. – Так вот этот самый «скатный жемчуг» добывался когда-то по всей территории нашей необъятной Родины. И здесь, в Сибири, тоже. В летописях существует упоминание о трехстах пятидесяти реках, на который существовал этот промысел. В каждом поселении, стоящем близь реки существовали свои добытчики жемчуга. И это был обычный и повсеместный промысел тогда. Но вот способ добычи до сих пор остается загадкой. Было предположение, что раковины жемчуга добывались с плотов, в которых просверливалась дыра, в нее вставлялась специальная деревянная трубка, через которую, якобы, и осматривалось дно. Но это все просто гипотезы. Мало кто из ученых занимался этим вопросом всерьез. Хочу заметить, что жемчуг в раковинах моллюсков может расти только при температуре воды не меньше восемнадцати градусов. Значит, в то время, когда эта добыча была распространена, климат на севере России и здесь, в Сибири, был намного теплее, чем сейчас.

Информация, конечно, была довольно занимательной, но никак не объясняла того интереса, который Радетели проявляли к какому-то там рецепту. И у меня до сих пор в голове никак не слепливалась эта связь между Радетелями и добычей жемчуга. Я опять потрясла головой, но понятнее от этого мне не стало. По кухне поплыл запах свежесваренного кофе. Игорь быстро разлил ароматный напиток по чашечкам, одну протянул мне, а другую, поставил на стол, и, усевшись напротив меня, обхватил ее ладонью, грея пальцы о горячий фарфор. Отхлебнув маленький глоточек, я удовлетворенно выдохнула, и попыталась все разложить по полочкам, для чего начала говорить вслух:

– Насколько я понимаю, сейчас в наших реках никакого жемчуга нет и в помине. Климат не тот. Плюс восемнадцать в воде у нас бывает крайне редко и только не более нескольких недель в середине лета. А за это время вряд ли несчастный моллюск может сформировать из песчинки жемчужину. Значит, речь идет о глубокой древности, так?

Игорь пожал плечами.

– Не такой уж и глубокой… Всего, каких-то триста-четыреста лет назад.

Я несколько раздраженно отмахнулась:

– Не суть важно! Главное – не сейчас! Так какой интерес у Радетелей может быть СЕЙЧАС к добыче жемчуга, которой уже не ведется, пусть, «каких-то» там триста или четыреста лет?! – Некоторое раздражение, прорывающееся в моем голосе, заставило мужа состроить мне покаянную рожицу, что, если честно, не прибавило мне хорошего настроения. Наверное, поэтому, я чуть резче, чем следовало, проговорила: – Игорь, или я дурак, или лыжи не едут. Объясни мне бестолковой! А то я, чего-то совсем запуталась!

Муж тяжело вздохнул, покрутил свою чашечку с кофе в руке, даже не пригубив, отставил ее в сторону, и проговорил задумчиво:

– Понимаешь, ведь это же только дневник отца, а не сам первоисточник. И пока мы не прочтем ту самую книгу, о которой рассказывает отец, думаю, до конца мало что поймем. Но я могу тебе высказать собственные соображения. Так сказать, самую суть из послания отца. Дело в том, что жемчужным ловом исстари занимались в основном женщины. Это было еще до того, как христианство пришло на нашу землю. Там был какой-то сложный обряд, который назывался «водоположение». Женщин, непосредственно к самой добычи жемчуга готовили не один день. То есть, сам обряд занимал довольно продолжительное время. В итоге, к окончанию этого ритуала, женщина могла оставаться свободно под водой до часа времени.