Русский с «Титаника» - стр. 23
– Как бы то ни было, это случится, – сварливо заметил Нефритовый Кайман. – Звезда Кими[3] скоро пересечет путь Солнца, и бактун придет к концу. Он умрет. И, видимо, наш Мир – тоже. Умрет, как умирает все на свете. Умирать он будет долго…
– Но ведь это случится не сейчас? – с надеждой молвил Старая Бирюза. – А через многие-многие годы. Нас, детей наших и даже праправнуков не будет…
Нефритовый Кайман печально усмехнулся:
– Безумец! Лишь проживший на свете такую малость лет, как ты, не понимает, что для Мира Сего год или тысяча лет – это как мгновение…
Тапир небрежно взмахнул рукой в ответ:
– Смерть старого мира уже не имеет значения. Важно, каким станет новый, тот, что родится после. И я думаю, что это в наших руках. Вспомните, собратья, великие бедствия разрушали жизнь и прежде, и, тем не менее, люди жили и живут. Но что, если только теперь в нашей власти не просто создать мир заново, но создать его лучшим?
Он промолчал какое-то время, обдумывая некую важную мысль, а затем продолжил:
– Думаю, нам нужно объединить наши силы с братьями из-за Великой Воды. В знак нашего расположения отошлем им «Черную Луну». – Он ткнул пальцем в дымное зеркало, безмятежно лежавшее у алтаря с грозным чудовищем. – Кто-либо из нас отправится вместе с ним. Нужно показать братьям то, что мы только что видели. Вдруг можно будет вылепить этот мир заново, как гончар лепит горшок из глины? И если надо будет это сделать нам, если такова воля богов, мы сделаем то, что хотят боги.
«Мы сделаем…» – эхом ответил внутренний голос Старой Бирюзы.
– Я готов отправиться за Великую Воду…
Присутствующие склонили головы в знак согласия.
Глава 4
Глубоко засунув руки в карманы легкого плаща, Ростовцев шагал по малолюдной в этот ранний час верхней палубе. Из серых волн на востоке поднималась заря. Ее перламутровый отблеск падал на темные клубы дыма, на трубы и надстройки исполинского судна.
Под порывами утреннего ветерка тихо скрипели тросы тяжелых спасательных шлюпок.
Мимо проследовал немолодой матрос, прячущий лицо за поднятый воротник бушлата.
– Все в порядке, мистер? – зачем-то осведомился Юрий.
– Все идет как по маслу, господин пассажир, – ответил тот, зевая. – Такое плавание вызывает страшную скуку – и слава всем морским богам и чертям! Извините, сэр!
– Ничего!
Моряк коснулся двумя пальцами бескозырки и ушел.
Вздохнув, Юрий спустился вниз.
По дороге он вытащил украдкой из кармана пару невзрачных продолговатых орешков.
Кола – средство чудодейственное, прогоняющее сон и наполняющее силой. Правда, доктор Грингмут, познакомивший Ростовцева с этим африканским зельем, предупреждал, что им нельзя злоупотреблять – организм быстро привыкает и пропадает весь эффект. К тому же расстраиваются нервы.
Но сейчас ему как никогда, пожалуй, требуется ясный ум и бодрость. Отсыпаться будем ближайшей ночью, а пока предстоят дела – большие и важные. Ибо за прошедшие семь с лишним часов в его жизни слишком многое изменилось, причем не в лучшую сторону.
Проклятое расследование, свалившееся воистину как снег на голову и за которое уже получен гонорар. А еще есть как минимум один труп и неведомый убийца на борту…
Да еще Елена, сейчас тревожно сжимающаяся от каждого шороха в его каюте… Вот еще проблема. И что с ней делать?
Корабль понемногу оживал. В буфетных рано вставшие пассажиры первого класса вкушали чай или кофе с фруктами и свежей выпечкой с разными сортами мармелада.