Русский романс. Неизвестное об известном - стр. 17

Есть разные версии. По одной из них, это был Александр Сергеевич Даргомыжский, переложивший на два голоса романсы Титова «Прости на долгую разлуку» и «Цветок». А известный музыковед рубежа XIX и ХХ веков Сергей Булич почти официально закрепил это прозвище. Известный же музыковед советского времени Борис Асафьев чуть подправил его, назвав «пионерами» русского романса не одного, а трёх Титовых – не только Николая Алексеевича, но и его брата Михаила Алексеевича и их двоюродного брата Николая Сергеевича.

Кроме того, судя по воспоминаниям современников – не только музыкантов! – он был просто очень по-русски добрый и широкий душою человек. Он был мастер жить, угощать, был красноречивым, обходительным и хлебосольным хозяином – средства позволяли! В его доме всегда были люди, в частности, дамы, неизменно обожавшие его – несмотря на то, что женат был Титов на Софье Смирновой, одной из первых московских красавиц.

Писал Титов и стихи, но очевидно их стеснялся, поскольку сохранились они в только в рукописной тетради, не без юмора названной им «Мои вдохновения и глупости» с посвящением «Моим сыновьям».

Посвящение такое:

Что тут ещё добавишь?

Говорят иногда, что одна из высших форм народного признания – это… забвение. Трудно даже в наши дни найти человека, который бы никогда не слышал «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан», «Вдоль по улице метелица метёт» или «На заре ты её не буди». Или «Соловьём залётным». А спроси даже искушённого меломана о том, кто автор музыки, почти гарантированно услышишь: «Музыка народная».

Молдаванин или грек?

Именно такой формы народного признания удостоился Александр Егорович Варламов. Родившийся в Москве в 1801 году Варламов был сыном бывшего конногвардейца, родом то ли молдаванина, то ли грека. Во всяком случае, сам композитор говорил многим, что отец его был родом именно грек. Отец вышел в отставку в чине поручика, и всю жизнь провёл в невеликом чине титулярного советника на статской службе. Сам Варламов преуспел «по формуляру» и того менее – в молодые годы получил чин коллежского регистратора, и до конца дней своих выше так и не поднялся. Что вполне символично: его жизнь, как говорится, совсем не про это.

Александр Егорович Варламов

Из всех творцов русских романсов именно Варламов, как мне кажется, всех больше в раннем детстве и юности напоминал Моцарта. Как Моцарт с самых ранних лет зачарованно внимал звукам клавесина и скрипки, так и Варламов говорил потом, что при звуках скрипки просто терял голову и умолял отца купить ему хоть какой-нибудь инструмент. Отец был небогат, но просьбу сына уважил и с тех пор для юного Варламова не было большей радости, чем подбирать на скрипке услышанные народные песни.

Ансамбль зданий Императорской Певческой капеллы в Санкт-Петербурге

Обратим внимание именно на это. Верди на склоне лет как-то заметил: «Фотографировать действительность, быть может, и хорошо, но самому создавать эту действительность – гораздо, гораздо лучше». Сказано – так на все времена. Не тут ли ключ к пониманию того, почему многие романсы Варламова кажутся именно народными песнями?