Русский Колокол. Журнал волевой идеи (сборник) - стр. 64
На тот же самый путь веры в созидательную силу гения русского народа нам следует вступить и в области политической. Русская эмиграция должна спокойно и уверенно повернуться лицом к России, и «платформа» ее должна стать выше всяких партийных комбинаций. Наше политическое умонастроение должно всецело исходить из веры в гений Русского народа (Пушкинский патриотизм); из непоколебимой веры в то, что под ударами судьбы и в итоге испытаний в сердце и в уме великого народа происходит эволюция чувства и понимания, ведущая к национальному подъему, к свержению большевицкого ига усилием самого народа и к рождению Нации в полном смысле этого слова. Верна лишь одна ставка: на свой собственный народ, на Россию!
Мы уже в состоянии проследить, как борется и побеждает Гений русского народа, пока в оборонительной борьбе. Наступление большевиков на религию отбито; хотя борьба с вершиною церковной организации еще продолжается. Но вера уже углубилась, стала более правдивой, непосредственной, прямой. Поход против семьи также окончился поражением. И здесь восторжествовала охранительная сила… В области народного хозяйства крестьянин после многих весьма ощутительных предметных уроков понял, что простое владение землей само по себе не предрешает вопроса его благополучия; что для этого необходимо наличие известных общих благоприятных условий. На живом опыте он постиг смысл права собственности, необходимость твердых законов и сильной национальной власти, которая была бы в состоянии всесторонне обеспечить ему этот основной порядок вещей, значение и необходимость которого он уразумел на пути переживания последних лет. Но вопросы религии, семьи и собственности суть лишь разные стороны единого жизненного опыта, который действует на все извилины народной души и постепенно объединяет все народные элементы России в общей ненависти к нынешним ее поработителям.
Даже рабочий класс, бывшая «гвардия октябрьской революции», начинает отдавать себе отчет в безвыходности нынешнего положения вещей, в духовной скудости революционных вождей и в невозможности для советского правительства обеспечить рабочим достаточный заработок или хотя бы простую возможность работы. В армии с каждым приходом новобранцев усиливается идейная связь с деревней, все сгущается и все ярче отражается неприязнь к советской власти. С другой стороны, память героических усилий, проявленных при защите родной земли от иностранного нашествия, это чувство патриотической гордости, которым большевицкая власть так долго и успешно пользовалась для того, чтобы самой укрепиться в седле, – теперь уже наполняет армию драгоценным сознанием ответственности за судьбу России. Это уже идея служения Родине, национальная идея; и тот факт, что армия пока еще служит под красными знаменами, не меняет существа дела. В ней с каждым днем усиливается жажда увидеть во главе России более достойное правительство, – в ней растет требование качественности. Каждое поражение советской власти в области иностранной политики – ощущается в армии особенно болезненно, как национальное оскорбление, ответственность за которое естественно и всецело возлагается на советское правительство. С каждым новым ударом по этому чувствительному месту крепнут в армии элементы решимости, действенности и качественности, и мы с уверенностью можем предвидеть, что в решительный момент вооруженная сила страны будет стоять на стороне народа против его угнетателей, и притом не только из чувства презрения и ненависти к врагу религии, семьи и собственности, но и благодаря окрепшему в ней здоровому национальному самочувствию.