Русский флаг - стр. 66
По тропинке, наискось перерезавшей двор, шел Зарудный. Он был в высоких сапогах и серой куртке, в темной шелковой рубахе с бантом и с папкой под мышкой и походил скорее на художника, чем на чиновника.
– Один из энтузиастов края, – сказал Завойко, – чиновник Зарудный.
– Чиновник? – удивился Назимов.
– Титулярный советник. Зарудный сегодня дома, и я вызвал его по срочному делу.
– Не попадался он мне прежде, – заметил капитан.
– Весьма возможно. Он много ездит по полуострову, хоть переводи в чиновники особых поручений. Не сидится ему на месте. За два года собрал массу интереснейших сведений о крае. Теперь настойчиво ищет участия в военных приготовлениях. Штатский человек, никогда армейского пороху не нюхал, а, знаете, за последний месяц стал просто необходим мне: все видит, все держит в памяти, и на батареях свой человек. Упорнейшая личность!
В это время Зарудный уже пересек двор и скрылся из виду.
– Если бы однажды столичные витии приехали и поглядели, как мы здесь живем! – продолжал Завойко прерванную нить мыслей. – Вы знаете, как у нас делается доска? Обыкновенная доска, необходимая для полов, перекрытий и прочих строительных нужд, доска, стоящая гроши во всем мире, кроме Камчатки. У нас она добывается – да-да, не удивляйтесь, – именно добывается одна доска из целого бревна. Толстый ствол обтесывается топорами с двух сторон до тех пор, пока он не превратится в доску. Каково?! Сколько труда уходит на это! Но пилы, нужные для изготовления досок, получим нескоро. Зато по настоянию почтмейстера нам прислали за тринадцать тысяч верст деревянный почтовый ящик, хотя его нетрудно было сделать в Петропавловске, будь в нем нужда. Почта отправляется от нас два раза в году, – кому же придет в голову несчастная мысль заранее бросать письма в ящик? Отправление почты – ритуал, священнодействие; каждому хочется в последние часы перед уходом почты видеть, как его письмо попадет в руки чиновника, как скроется в глубинах почтового баула. А почтмейстер заставляет нижних чинов и население бросать письма в ящик. Хоть на минуту, на две. Формы ради.
После длительного напряжения Назимов расхохотался. Простодушная улыбка скользнула по сердитому лицу Завойко.
– Смешно, конечно, – сказал он. – Но и в этих условиях мы копошимся, строим. Закончили здание окружного казначейства и покрыли железом. Смотрите, хорошее здание. Такое и в губернский город не стыдно, а? Назимов смотрел в окно по направлению протянутой руки Завойко. – Возвели портовые мастерские – первое начертание будущих верфей, казенные магазины… Даже суда вознамерились строить в Петропавловске. Вон литейный завод, маленький, с деревенскую избу, но работает и приносит пользу. Рулевые петли из меди и крючья для транспорта «Байкал» мы отлили здесь, у себя. Получилось неплохо, не хуже того, что нам присылают из Гамбурга и Петербурга.
В дверь постучали.
– Прошу, Анатолий Иванович, – отозвался Завойко.
В кабинет вошел Зарудный. Поздоровавшись с Завойко, он молча поклонился Назимову.
– Анатолий Иванович Зарудный, титулярный советник, – представил его Завойко и продолжал: – Теперь надо всем нависла угроза. Я разумею не только порт, но и людей. Дома можно сжечь, железо спрятать в земле. А жители? Куда прикажете их, если придет неприятель и сровняет с землей город!