Русский авангард. И не только - стр. 8
Выставки «Бубнового валета» до революции устраивались регулярно, в них принимали участие не только русские, но и французские и немецкие художники.
Художники «Бубнового валета», так же как их антагонист Ларионов, были очарованы народной культурой – городской вывеской, лубком. Их увлек примитивизм, который, как уже говорилось, стал в начале 1910-х годов главным стилем раннего русского авангарда.
Живопись «валетов», веселая, яркая, насыщенная цветовыми контрастами, рождалась в смешении французских и русских черт.
Примитивизм соединил в себе фовизм и традиции народного искусства и стал мейнстримом всего русского модернизма. В определенной степени он примирил «валетов» с «хвостами» – в этом стиле в начале 1910-х годов работали не только Кончаловский, Машков, Рождественский и Лентулов, но и ларионовская группа во главе с самим лидером. Ларионов, Гончарова, Александр Шевченко создали немало шедевров в стиле примитивизма. Но самым ярким примитивистом оказался Малевич с серией больших гуашей 1911 года («Мозольный оператор», «Аргентинская полька» и другие).
Михаил Ларионов и Наталья Гончарова в сообществе «валетов» с самого начала стояли особняком, поскольку их пристрастия были иными: они отрицали французов и увлеклись иконописью, народным искусством и лубком, городской вывеской. Расхождение интересов было принципиальным и послужило, как уже было сказано, причиной скорого раскола. Когда в конце 1911 года в прессе Кончаловский, Машков, Куприн и Рождественский объявили о регистрации объединения «Бубновый валет», Ларионов и Гончарова сообщили о полном расхождении с «валетами», и общество было зарегистрировано без их участия.
Карикатура на картины художников общества «Бубновый валет».
Репродукция из журнала «Будильник». 1912
Ларионов мог позволить себе подобный демарш – он чувствовал свою силу, свои возможности, свое предназначение. Он был уже известным художником, подтверждением чему служил был тот факт, что в помещении Третьяковской галереи среди работ, купленных после смерти Третьякова, экспонировался его пейзаж.
У Ларионова был довольно ясный план дальнейших действий. Он придумал проект, состоявший из нескольких выставок, и намеревался привлечь на свою сторону молодых художников, чтобы с их помощью занять лидирующее положение в среде нового искусства.
Вскоре после ухода из «Бубнового валета», а именно весной 1912 года, он открыл выставку под названием «Ослиный хвост». Эпатажное название ассоциировалось с событием, якобы происходившим во Франции, когда осла заставляли рисовать картины хвостом, предварительно окунув его в краску. В выставке участвовали Владимир Татлин, Казимир Малевич, Марк Шагал и Артур Фонвизин. Ларионов пригласил также молодых: Евгения Сагайдачного, Михаила Ле-Дантю, братьев Илью и Кирилла Зданевичей, Николая Роговина, Ивана Скуйе.
И в том же 1912 году Ларионов изобретает лучизм. Есть предположение, что импульсом к созданию первых лучистских произведений – к ним относят ларионовские иллюстрации к поэме Крученых «Старинная любовь» – были детские рисунки. Впервые о лучизме Ларионов заявил в середине октября 1912 года. Возможно, Ларионов находился под влиянием идей четвертого измерения, которые были тогда очень популярны, в том числе и в художественной среде. Не исключено, что его вдохновили и «рентгеновские лучи», открытые еще в конце XIX века, но в России до Первой мировой войны практически не применявшиеся. Суть нового художественного метода Ларионов объяснял тем, что человек получает представление о внешнем мире при посредстве лучей, которые идут от каждого предмета к глазу. Он утверждал, что «лучистская живопись родилась в Москве. Это вполне “отечественный продукт” в противоположность привозным из-за границы французскому кубизму и итальянскому футуризму».