Русский агент в американской пехоте. Приключения агента Эжена. Основано на реальных событиях - стр. 7
Ужасный сержант Колд неторопливо знакомился со своими подчиненными особым способом – после отбоя. До меня дошла очередь на третьей неделе. Я вошел в его сержантский кубрик и доложил – «рядовой-рекрут Эжен Бандиян по приказу капрала Битера для ознакомительной беседы прибыл». Колд раскрыл мое личное дело, перевернул страницу и вежливо сказал: «Садись курсант Бандиян, садись. Где это в Огайо рождаются уроды и неумехи, вроде тебя?» Эта была невинная хитрость и ловушка— « Я родился в Пенсильвании, господин сержант!», «Тут так и написано» – он ткнул пальцем в страницу, «но так ли это на самом деле, и что это за национальность – румын, ты что макаронник?». «Нет, господин сержант, Румыния такая европейская страна на Черном море, и там живут румыны». «Не учи меня географии морячок – рыбачек, я уже понял, что ты даже не макаронник, те бывают поумней». Сержант Колд закурил тонкую сигару, ловко пустил кольцо дыма со специфическим ароматом и, покуривая, минут пятнадцать читал мое личное дело. Затем он бросил примятый окурок сигары прямо в форточку иллюминатора своего кубрика и сказал: «Хорошо, Рыбачек с Огайо, ты свободен, а я на днях приду на одно из занятий и лично посмотрю, так ли ты хорош в деле, как тут мне расписывал». После этой полуночной беседы я стал навсегда Рыбачком с Огайо или просто Рыбачком.
Лучше всего мне давались технические занятия, работа на ротной радиостанции и взрывное дело. Через месяц в боевом расписании своего отделения я был назначен сигнальщиком и дублером сапера. Это значило, что вместо пулемета, гранатомета, ящиков с боеприпасами мне предстояло во время боевых действий таскать радиостанцию «Моторола», аккумуляторы, провода и всякие мины и взрыватели.
Стрелковые занятия по своим результатам поделились у меня пополам – стрельба из штурмовой винтовки мне не очень удавалась, но я хорошо стрелял из кольта 45-го калибра. Как может из винтовки М16 стрелять подлинный снайпер, нам на втором занятии показал наш уже немолодой инструктор – капитан с брюшком и красным одутловатым лицом. Он взял винтовку М16, прижал ее одной правой рукой к своей бесформенной талии и очередями в два патрона, не дожидаясь отсечки по третьему, последовательно положил четыре поясные мишени – фигуры «вьетконговцев» – в четырех окопах на расстоянии в триста ярдов. При этом капитан вел прицеливание в мишени путем поворота своего толстого корпуса. Все мы были раздавлены этой демонстрацией как клопы.
Интересный случаи, неожиданно, ожидали наше отделение при упражнении на учебное метание гранат. Упражнение проводилось в спортивном ядре нашей базы. Я стартовал с винтовкой М16 из своей траншеи, добежал десять ярдов до второй траншеи, нашел там учебную гранату Марк 2 (зеленую) и кинул ее в третью траншею, расположенную ярдах в двадцати, после чего нашел у себя под ногами голубую учебную гранату Марк 69 и кинул ее на дальность – она перелетела линию в сорок ярдов, и я получил 8 баллов за выполненное упражнение. Чудеса начались, когда упражнение выполнял один из курсантов, родом из Флориды. Этот нескладный длиннорукий юноша занимался в детстве фехтованием на шпагах и был несколько раз победителем на каких-то юниорских соревнованиях на Юге. Он так бросил вторую (голубую) гранату, что она улетела за границу травяного газона и упала ярдах в десяти от скамейки, на которой восседал сержант Колд. Дальность броска составила ярдов семьдесят-восемьдесят. Сержант Колд, однако, отнесся к этому происшествию спокойно, и фехтовальщик не был ни поощрен, ни наказан. Сразу следом за ним упражнение выполнял единственный на всей базе азиат – кореец по фамилии Хи. Курсант Хи оказался ниже уровня бруствера второй траншеи, и когда он туда спрыгнул, его каска даже не виднелась. Первую гранату он кинул ярдов на пятнадцать, вторую еще ближе. Это привело к тому, что инструктор заставил всех курсантов нашего отделения, кроме фехтовальщика, повторить упражнение. Кореец Хи выполнил упражнение на прежнем уровне – натренировать его было невозможно.