Русские секты и их толки - стр. 62

Внешней связи с Церковью, как и хлысты, беседники не разрывают: усердно посещают богослужения, говеют, с уважением относятся к православному духовенству и т. п. Замечают, впрочем, что, стоя в храме, беседники большей частью спят и громко зевают; некоторые стоят рассеянно, блуждая глазами по сторонам.

По внешнему своему виду беседники ничем не отличаются от хлыстов: мужчины носят белые холщовые или коленкоровые рубахи, шаровары такие же и лапти или туфли, а женщины белые рубахи, синие сарафаны с широкими мышками, беленькие платочки и красные пояски.

Беседничество представляет собою как бы несколько реформированное и упрощенное хлыстовство и в некоторых пунктах сходится с шалопутством. От хлыстовства оно существенно отличается тем, что не разделяет основного положения в хлыстовских верованиях, именно – учения о предсуществовании душ и их перевоплощении, равно как и учения о воплощении Христа. Вследствие этого беседники совершенно иначе смотрят на своих «дяденек», чем хлысты. По их верованиям, ни Бог, ни Христос не воплощаются своим существом в людей, а только благочестивыми людьми духовно воспринимаются. Как мы видели, беседники не веруют в своих «дядек», как в действительных «христов» или «пророков», а только обозначают их этими названиями по степени их «святости» и нравственного совершенства. Поэтому у них и «богородицами» могут быть мужчины. В этом отношении, отстав от хлыстов, беседники в своих верованиях сходятся с шалопутами.

Иначе, впрочем, и быть не могло. В своем учении о Боге они сделали логически последовательный вывод из посылок хлыстовского вероучения: они пришли уже к явному атеизму или безбожию. «Вне человека Бога нет, учат беседники, его нет даже в храме, когда там не бывает людей». Ясно, что на место Бога здесь поставляется человек. Бытия Бога как существа самобытного и самостоятельного беседники не признают. По этой причине в числе их заповедей уже нет и заповеди, повелевающей веровать в Бога; такой веры беседники требуют только в своих «пророков», «христов», «богородиц», «архангелов», в тех людей, которые ими поставлены на место Бога и которых они зовут «живыми богами» в противоположность богу мертвому, несуществующему. Таким образом, беседникам и нельзя уже было веровать в то, что Бог существом своим вселяется в человека.

Беседники отличаются от хлыстов тем, что хотя и признают важное значение за девством и безбрачием, но не отвергают и брака. У них уже нет заповеди Данилы Филипповича: «Женатые разженитесь», они не требуют, как хлысты, чтобы члены их общины бросали своих жен и расторгали браки. Это объясняется тем, что, по крайней мере, на первых порах существования беседнической секты ее члены не допускали радений и резко осуждали разврат и «свальный грех».

С шалопутами беседники сходятся и в том, что придают особенное значение посту как средству нравственного самоусовершенствования: как шалопуты, так и беседники утверждают, что для достижения божеского достоинства, то есть наивысшего нравственного совершенства, необходимо «залечь на сорокадневный пост». В связи с этим нельзя не отметить еще одной особенности у беседников, которою они отличаются от хлыстов, хотя она, по-видимому, и незначительна. Беседники осуждают всякого рода лакомство, не позволяя даже грызть подсолнухи, хлысты же, напротив, настолько любят сладкое, что простонародье их даже называет «сладкоядцами»; а приходские священники по продаже пряников в сельской лавке узнают о дне хлыстовских радений.