Русские (сборник) - стр. 28

Быстро прошагал по коридору, ни с кем не здороваясь. («Не в духах», – поняли офисные сидельцы, планктон уныло заволновался.) В кабинете привычно ткнул большую красную кнопку на столе. Включился компьютер, по переговорной связи тотчас же затараторила секретарша: «Господин Пончик, пришла документация на центрифугу 4СП5, мастер с Луны прилетает на той неделе…»

На экране компьютера первая ступень отделилась от основной части.

– Закажи на вечер похоронный венок подороже, – перебил Пончик. – «У Безенчюка», что ли. И соедини меня срочно с Бандитиком, вот тебе и весь сказ.

В нижнем ящике стола он нашарил хранившиеся там 20 фертингов золотом, какие имели хождение на Луне в дознайковские (до коммунистического вторжения, говоря официальным языком) времена. Эти монетки им с Незнайкой в своё время выдали на манер медалей – как «первым покорителям Луны».

Пончик задумчиво взвесил на ладони тяжёлый кругляш. Эх, Незнайка, Незнайка… На экране компьютера отходила вторая ступень.

Пора было просматривать эмэйлы. Здравствуй, Солнечный город.

Через минуту зазвонил телефон: «Господин Пончик, на связи Бандитик». Пончик задумчиво снял трубку.

– А, Япончик! Что, в натуре, стряслось в такую рань? – раздался радостный баритон Бандитика.

Бандитик испытывал к Пончику некоторую симпатию, – тот был одним из его немногих выживших клиентов. Само существование Пончика как бы оправдывало ремесло Бандитика: вот, хоть он и укокошил многих, но то были никчёмные коротышки, и жить им было незачем, а хорошие (как Пончик) остались и, напротив того, живы. Выходит, Бандитик был не преступником, а санитаром леса, необходимым для поддержания экологии Солнечного.

– Слышь, Бандитик, друга у меня сегодня утром убили, Незнайку, я с ним на Луну летал, может, слышал?

Бандитик про полёт Пончика на Луну знал смутно (эти знайковские дела официальный Солнечный не то чтоб осуждал, но старался не вспоминать).

– Что за беда, разберёмся. Незнайка, говоришь? – Бандитик вывел на экран сводку о преступлениях за сутки, точно такую, как у Шмыгля-оглы, только в отличие от полицейской сводки у Бандитика имелась ещё одна колонка: «Кто совершил».

Напротив имени «Незнайка» там стояло «залётные». Бандитик искренне обрадовался: за дело можно было браться, и даже не ради денег. И Пончику полезно помочь, да и самого эта самодеятельность уличная уже нервирует.

– Есть такой! Короче, Япончик?

– Триста.

Пончик, разумеется, имел в виду не триста старых галош, а цену вопроса – триста тысяч рублеедов наличными.

– Лады, порешаем. С концами?

– Угу.

Бандитик вызвал Утюга и Шныря, занимавшихся в его конторе практической частью таких дел. Это были замечательные и даже в своём роде талантливые личности.

Коротышка Утюг был очень крепкого сложения, внешне напоминал репку или даже две репки, насаженные друг на друга на манер снежной бабы. Он был очень весел и разговорчив и, как вы уже догадались, занимался «базаром».

Коротышка Шнырь, напротив, был мелок и худ, лицо имел источённое оспой, никогда не говорил ни слова и отвечал исключительно за физическое воздействие на подозреваемых.

Вместе они как бы составляли популярную пару «плохой следователь – хороший следователь», с современным, впрочем, уклоном.

– Короче, в натуре. Завалили ботаника, звать Незнайкой, лежит в Центральном морге, хорошие люди попросили, чтоб к вечеру с концами. На руки получите двести.