Русские простонародные праздники и суеверные обряды - стр. 41

день и ночь». Богемский историк Дубравий свидетельствует, что чешский князь Брячислав (Бретислав II), по вступлении своем на престол в 1093 году, немедленно изгнал всех колдунов, предсказателей и оборотней из своих владений, уничтожил все суеверные обряды и злоупотребления, кои еще оставались от времен язычества; наконец, повелел пражскому епископу так распорядиться, чтобы каждый священник в праздник Рождества Христова посещал своих прихожан со святым крестом и святыми мощами, давая знать правительству о тех, которые не станут лобзать сию святыню. Набожный обычай этот, говорит Дубравий, сохранился до наших времен в Богемии, где слывет Коледою. Это сходно с малороссийской Колядкой и колядованьем^>175. Зеленые Святки, или Духов день, у слованцев и чехов называются Turuce от Тура, в честь коего они праздновались, у словаков – Letnuce, а у чехов – Swatodusne Swatki; карпатороссы именуют Купало Русальем, которое празднуется более в рощах. Тот же чешский князь Брячислав II велел вырубить все заповедные дубравы, в кои чехи собирались по старому обычаю совершать языческие обряды. Купало, или Иванов день, под собственным или под другими именами, известен во всем славянском мире. Сербы говорят доселе, что Иван день – столь великий праздник в году, что на оный и солнце три крата от страха останавливается на небе^>176. Купальские огни, зажигаемые в Иванову ночь на Карпатах, Судетах и Корконосных, между Силезией и чехами, представляют великолепное и торжественное зрелище на пространстве нескольких сот верст.

У чехов первый день марта называется Letnice, вероятно от Летницы, славянской Латоны, или Леты (Letho), Ženske Letnički – наш древний пролетний месяц. В марте праздник заморенной зимы и возобновляющейся весны, или изгнания зимы и встречи лета, известный у южных шведов и готфов^>177, повторяется в Силезии и Богемии, где Магаиа означает весну. Виндийцы именуют дни Пасхи – Letnizchki Svétki, а Светлое Воскресенье – Létníze, в Богемии поют тогда:

Семен день и бабье лето (Babj léto, Раučy) известны у чехов и сербов; у первых Рождество Богородицы называется Semenna Раппа Maria, у других Бабины дни значат снег, идущий в марте месяце. У Карпатской Руси название Бабин мороз основывается на сказании, что Марот, Март, заморозил (окаменил) на Полонине (Альпе) чародейку-бабу. Намек на происхождение каменных баб на Карпатских Альпах. В Юрьев день (праздник св. Георгия) у сербов рано поутру, до солнечного восхода, начинают купаться. Этот день Статутом Марии Терезии (Urbarium, 1791) крестьянину назначен сроком для перехода от одного господина к другому, как бывало на Руси до XVII века, а день св. Михаила – сроком для предварительного с обеих сторон объявления^>179. Сербы, иллирийцы, далматы и черногорцы в этот день поют молебен на колодцах и, окропив скот святой водой, гонят его вербой в поле, как бывает в России^>180. У Карпатской Руси в Берегском, Угочьском и Унгварском жупанствах в Венгрии выгоняется скот в ночь Юрьева дни на самой заре, с коего, по их мнению, прекращается власть ведьм над рогатым скотом. От Юрьева до Дмитриева дней, полгода, срок у булгар, сербов и турков. В Булгарин в дни св. Георгия, св. Параскевы и св. Архангела Михаила приносят сим святым в жертву агнца, коему к рогам прилепив по свечке и окурив его ладаном, режут его над сосудом так, чтобы ни капли крови не попало на землю – кровью этой крестообразно мажут детей на лбу, щеках и бороде, потом, зажарив его, с молитвой съедают, а кости зарывают в землю. То же самое делается с некоторыми переменами в Сербии, Боснии, Герцеговине. По собрании хлеба у славян языческих было главное торжество. В Арконе первосвященник, выметя накануне праздника святилище храма, в самый день торжества, взяв из руки у Святовидова кумира рог, смотрел – полон ли он вином, и по этому предсказывал будущий урожай хлеба и т. д. Другие славяне праздновали собрание хлеба обречением петуха в дар богам и обливанием скота пивом, освященным для предохранения стад от болезней. В Богемии славился Майский праздник источников. В Вагрии дни народного суда были порой общего веселия, тогда старейшины, под сенью священных дубов, в присутствии бога Прове, решали судьбу сограждан