Русские подвижники XIX века - стр. 18
Последствия же этих приемов были значительны. Явились хорошие проповедники и священники, столь же преданные долгу, как и он сам.
Деятельность Амвросия как священнослужителя была выдающаяся. Он достроил и отделал кафедральный собор, завел хорошую ризницу.
Бесконечно нетребовательный в своем домашнем быту, он обставлял пышно свои частые служения.
Множество духовенства, богатство облачений, яркое освещение собора, стройность обрядов – все усиливало впечатление, производимое личностью самого архиерея.
Особенно замечательным зрелищем были его всенощные.
Тысячи свечей горели в паникадилах, и среди темноты ночи издали светились окна храма. Величавый и сосредоточенный епископ, с ликом, как бы сошедшим со старинной иконы, был окружен сонмом духовенства, предстоявшим со страхом и благоговением. Он имел вид скорее ветхозаветного первосвященника, чем теперешнего епископа. Когда он выходил кадить, его сопровождала целая толпа диаконов. Одни шли попарно впереди с большими зажженными свечами, другие поддерживали его под руки, третьи заключали шествие… Он сам шел твердой поступью, медленно кадя иконам и народу. Все тихо было в церкви, точно замерло: раздавалось лишь пение, шаги архиерея, звон колокольчиков на его облачении.
Служение его было очень продолжительно и удлинялось еще более продолжительными проповедями. Иногда он служил в почти пустой церкви.
Проповеди его, говоренные всегда изустно, по суровости и дышавшему в них гневу напоминали грозные речи пророков. Он беспощадно громил порок и недостатки общества.
В 1824 г. в Пензе провел четыре дня император Александр I. К его прибытию город наполнился приезжими лицами, которых губернатор восстановлял против архиерея, надеясь, что слухи о строптивости его дойдут до государя.
В день приезда государя власти собрались для встречи на одном крыльце собора, а Амвросий направился к другим боковым дверям, которые находил более величественными, и, ответив на просьбы властей перейти к другим дверям, что распоряжения в соборе принадлежат ему как архиерею, – остался у них один без властей и встретил государя краткой и сильной речью. Ведя его по собору, он останавливался у икон, коротко назначал, сколько государь должен положить поклонов. Может быть, он надеялся навлечь на себя неудовольствие государя, чтобы быть уволенным от управления епархией, которое его очень тяготило. Но он, несмотря ни на что, произвел на государя впечатление человека хотя сурового, но справедливого.
Государь не один раз был у него и подолгу с ним беседовал. Между прочим, он советовал государю отказаться от бала, предложенного дворянством, так как он не одобрял этих увеселений. Государь говорил ему об его строгости к духовенству и сказал, что во время проезда его чрез Пензенскую губернию ему подано на него множество жалоб.
– Государь, – ответил ему епископ, – на тебя подали бы еще больше жалоб, если бы было кому жаловаться.
Потом, указав на свою панагию с изображением на ней распятого Христа, он промолвил: «Он ли не был свят, а и Его обвинили и распяли».
После шестилетнего пребывания в Пензе, Амвросий подал прошение в Св. Синод об увольнении на покой, выставляя на вид желание свое подготовить новое дополненное издание «Истории российской иерархии». На самом же деле он мечтал лишь о строгом монашеском уединении, так как, отправляясь из Пензы, отослал в Св. Синод все документы, забранные оттуда для дополнения своего труда, и исправленный печатный экземпляр истории.