Русские не сдаются. Жизнь за Россию - стр. 5

. Ему нужно было просто проучить турок, сделать их сговорчивыми и выставить в итоге Британию в виде главного и лучшего друга греков. Получив такие инструкции, Кодрингтон и начал их выполнять. Вместо атаки турецкого флота вице-адмирал послал к ним для переговоров британского офицера. Турки лейтенанта Фиц-Роя просто-напросто застрелили. Памятуя об инструкциях, английский вице-адмирал отправил второго парламентера, но турки застрелили и его, а параллельно с этим открыли артиллерийский огонь по союзной эскадре. Тут уже с чувством выполненного дипломатического долга адмирал Кодрингтон, воевавший еще в Трафальгарской битве, отдал приказ турок атаковать! Вследствие этого и произошло полное уничтожение турецкого флота, а главным героем состоявшейся битвы стал флагман русской эскадры – 74-пушечный парусный линейный корабль «Азов»[7].

Но победа есть победа, а победителей, как известно, не судят. Российский император Николай I наградил Эдварда Кодрингтона за Наваринскую победу орденом Св. Георгия 2-й степени. В письме ему царь писал: «Вы одержали победу, за которую цивилизованная Европа должна быть вам вдвойне признательна…» Но «цивилизованная Европа» в лице английского короля Георга IV, награждая своего адмирала орденом Бани, лишь горько усмехнулась. Историки оставляют нам два варианта записи короля на полях документа о награждении: «Кодрингтона следовало бы повесить, но придется наградить его орденом» («Я посылаю ему ленту, хотя он заслуживает веревки»).

Как пишут историки, после Наваринского сражения разногласия между европейскими державами только усилились, и Лондон с Парижем вдруг вышли из борьбы против турок. Турки не дают русским выходить в Мировой океан, поэтому разбивать Османскую империю, чтобы ее осколки подобрал Петербург, англичане не хотели. Британцы и французы оставляют Николая I один на один с турками, план таков: турки разобьют русских, русские ослабят турок, а потом англичане продиктуют свою волю и тем и другим.

Чтобы видеть всю картину целиком, нужно помнить, что в этот момент шла еще и русско-персидская война. Она началась в 1826 году по подстрекательству англичан, и когда Россия в коалиции с Лондоном и Парижем пыталась давить на турок, то Николай I вовсе не собирался полномасштабно воевать с турками один на один. Но – пришлось.

Через два месяца после Наваринского разгрома, 27 декабря 1827 года, султан Махмуд II обратился с воззванием к своим подданным, в котором заявлял, что Россия золотом и коварством устроила восстание в Греции и является главным врагом. Стамбул объявил себя свободным от всех обязательств в отношении Петербурга, отказался признавать Аккерманскую конвенцию[8], чего без гарантий невмешательства Англии и Франции султан сделать бы не рискнул. После чего султан закрыл для русских кораблей Босфорский пролив и призвал правоверных быть готовыми к священной войне. Закрытые для русских судов турецкие проливы означали не просто дерзкий вызов и отказ от обязательств, но и экономическую блокаду, и попытку разрушения русской внешней торговли.

Тут британский план впервые дал осечку: Россия как-то очень быстро и победоносно закончила войну с персами – 10 февраля 1828 года Персия усилиями Грибоедова (того самого!) подписала Туркманчайский трактат о мире, и Петербург получил свободу рук. Уже 26 апреля 1828 года в Санкт-Петербурге было обнародовано два Высочайших Манифеста. Царь объявлял войну Османской империи и оповещал о чрезвычайном рекрутском наборе – по два человека с 500 душ. Заканчивался он словами: «Государь Император предпринимает сию войну для необходимого охранения трактатов, нарушенных и как бы не признаваемых Портой… Россия, вопреки разглагольствованиям Порты, не имеет ненависти к сей державе и не умышляет ее разрушения».