Русские государи в любви и супружестве - стр. 39
Одним из первых снова встал на путь измены облагодетельствованный Андрей Шуйский, который начал подбивать князя Горбатого «отъехать к дяде малолетнего Великого Князя – Юрию», мол, там силы больше и может перепасть немало, если добиться дележа государственного пирога – растащить Московское государство по уделам. Только «брат безумия, глупости» мог замышлять подобное, только алчность, которую можно назвать слугою безумия и глупости, могла лишить разума князей и бояр, толкнув их на развал и уничтожение того, что было содеяно для укрепления Святой Руси и превращения ее Державу дедом Иоанна Васильевича Иоанном III и его отцом Василием III в единую могучую Державу.
Именно при деде и отце Иоанна Грозного стало входить в обиход наименование государя «Царем и Самодержцем», что являлось отражением достижений в объединении Русских земель и централизации государственной власти. Иоанн III Васильевич, дед Грозного царя в переписке с ливонскими немцами называл себя: «Царь всея Руси».
Василий III Иоаннович тоже иногда употреблял в титуле слово «царь». С огромным трудом, в кровавых битвах с бесчисленными недругами Русь достигла той незримой черты, когда она из Великокняжеской превратилась и в глазах народа, и в глазах иноземцев в Царскую.
Идея твердой самодержавной, централизованной власти уже витала в воздухе. Эта высшая православная идея, данная в Откровении Пресвятой Богородицы святому благоверному князю Андрею Боголюбскому во время его страстной ночной молитвы на развилке Владимирской и Суздальской дорог 17 июля 1155 года, уже была опробована и теперь нуждалась в теоретическом обосновании и твердом практическом внедрении.
Эта священная для Святой Руси задача Божьею волею легла на хрупкие плечи еще даже не отрока, а младенца, которому суждено было закалиться в тяжелейших испытаниях и стать первым русским царем и по имени и по существу. Таким образом, нарастающее противодействие княжеско-боярской оппозиции становилось не только изменой самому царю, но и преступлением против Православного Праведного Государственно-Державного строительства Руси, заповеданного Всемогущим Богом и Пресвятой Богородицей, преступлением против самого существования Дома Пресвятой Богородицы, преступлением против православного народа.
И это в то время, когда государство Московское находилось меж множества врагов, когда слуги духа темного со всех сторон вели атаку на Дом Пресвятой Богородицы, когда, по меткому выражению историка, «России оставалось или стереться и не быть, или замирить буйных соседей оружием».
В период, когда Московское государство напрягало все физические и моральные силы для борьбы с врагом, внутри этого государства поднимала голову боярская оппозиция, говоря языком позднейших времен, пятая колонна. Как же следовало поступать с этой сворой изменников, готовых за краюху от государственного пирога продать иноземцам весь Дом Пресвятой Богородицы без остатка? К сожалению, историки «послекарамзинского периода», описывая эпоху Иоанна Грозного, брали за основу измышления врагов, подобных папскому легату Антонио Поссевино, шпиону германского императора Генриху Штадену и предателю Курбскому. Они стремились и стремятся убедить читателей, что правду надо искать не в словах благочестивого русского царя, а в творениях «братьев безумия и глупости», пользовавшихся лишь сплетнями, которые были им по нраву, ибо помогали выполнить заказ темных сил по извращению правды о Московском государстве и благоверном государе.