Русские до истории - стр. 15
Однако знакомство не помогло сыну миллиардера, папуасы, не церемонясь, закололи Рокфеллера копьями, нанеся по телу копьями несколько десятков ударов. Таким образом, они якобы отомстили за случившееся накануне убийство пяти жителей деревни, в котором папуасы подозревали голландцев. Как пишет Хоффман, таким жестоким способом они, согласно своим верованиям, хотели «восстановить равновесие в мире».
После убийства тело Рокфеллера отвезли в деревню. Голову размозжили топором и отрубили, а затем под ритуальное пение тело Рокфеллера расчленили, с головы сняли скальп, вынули головной мозг и съели его. /360/
И это – ещё относительно современные люди сотворили! Представители нашего биологического вида с мозгом взрослого сапиенса. Но всё то же в наборе: страх, месть, смерть, каннибализм. Что уж говорить про архантропов с мозгом ребёнка? Про детскую звериную жестокость, если её не задавить воспитанием, все, наверное, слышали…
Итак, что мы видим в итоге? А в итоге мы видим уже не сообщество, а некое «совражество» больших семей, которые охотятся как на животных, так и друг на друга. Чтобы хорошо питаться, но при этом не становиться самому пищей для коллег-охотников из других общин, каждая единичная общность уходит подальше, на свободное пространство. В отличие от новогвинейских папуасов им есть куда уходить и не надо десятилетиями вести войны с соседними поселениями. Столкновения, конечно, случаются, но приводят только к тому, что потерпевшая поражение группа в лице уцелевших её представителей откочёвывает дальше. Благо планета большая, и зверей на ней ещё много.
Вот в этом, как мне кажется, и состоит объяснение того бешеного распространения по планете, которое продемонстрировали люди, умеющие только оббивать камни и обжигать концы палок на костре, превращая их в копья.
Глава 3. Антропософия
Всё вышесказанное необходимо для верного понимания сразу нескольких вещей.
Первая – тут ни за что не отвечаю, это чистая антропософия: ссылка даже не на зверя, а на боязливого охотника внутри нас позволяет уяснить биологическую и социальную природу человека. Во многом мы такие, какие есть, как раз в силу принципов, унаследованных от эректусов. Существа, которые населили планету, отталкиваясь друг от друга и от страха друг перед другом, многое из тех страхов оставили в нашей генной и социальной памяти. Может быть, потому мы и до сих пор больше любого хищника боимся человека. Может быть, оттуда это идёт, что из всех животных только человек убивает себе подобных. Может быть, оттуда родом – война как непременный атрибут существования цивилизации.
Вторая – подобного рода расселений было несколько. Ещё одно – но тут нечётко – около 300 тысяч лет назад. Это тот же эректус, несколько усовершенствованный, снова вроде бы двинулся из Африки. И ещё одна волна – это уже точно, ибо доказательства её наличия каждый из нас носит в своём генетическом аппарате, – это расселение-рассеяние около 80 тысяч лет назад. Тогда из Африки двинулся в мир человек современного биологического вида, сапиенс.
Вот уж он-то точно прошёлся опустошающим геноцидом по всей планете. Ладно, эректусы, эти, слопав в Африке австралопитеков, далее распространялись по пустому от человечества миру. Зато сапиенсы съели всех. И в переносном, и, вероятно, в прямом смысле. Во всяком случае, после них не осталось ни эректусов, ни тех альтернативных человечеств, которые развились из эректусов.