Русские циклы - стр. 52

Когда утверждают, что Русь сделала выбор в пользу Константинополя, потому что имела с ним наиболее тесные связи, то, на мой взгляд, здесь перепутаны причины и следствия. Всё обстояло ровно наоборот, – связи были тесны именно потому, что выбор делался в пользу Греции. И выбору Руси удивляться не приходиться. Византия того времени явно превосходила западноевропейские страны по уровню культуры, исскуства, образованности, промышленности. Её художественный вкус имел истоки в величайшей эллинской эстетике, а богословская дисциплина опиралась на тончайшую античную диалектику. Древние русы, конечно, не разбирались в тонкостях культуры, но величие и стройность константинопольского богослужения не могли не произвести на них впечатления. Свежее этническое чувство оценило превосходство греко-византийской культуры и инстинктивно потянулось к более высокому и лучшему. При этом политические отношения с Константинополем оставались сложными, временами враждебными. А вот с Западной Европой и Римом в ту пору не было никаких конфликтов. Да и торговые пути в центр Европы были более безопасны. Однако выбор всё-таки делался в пользу Византии и православия.

Выбор религии имел огромные, ни с чем не сравнимые, последствия для исторической судьбы русского народа. Добровольность в важнейшем духовном акте принятия веры заложила глубочайшие основы свободы русского духа, поколебать которые не в состоянии никакие узы внешнего гнёта и принуждения. С морально-политической точки зрения, то был выбор в пользу самостоятельности. Далёкая Византия не имела возможности навязывать Руси свою волю и могла оказывать на неё только духовное и культурное влияние. Позднее Византия пала, и Русь осталась в мире в одиночестве – главной хранительницей и защитницей православного наследства. Такое положение поставило Русь в естественную оппозицию к претензиям на абсолютное господство со стороны Запада с его богатой культурой и развитой техникой; обрекло русских на постоянную борьбу за свободу и самостоятельность своего национального существования против гегемонии единой мировой власти, враждебной Христу. Православие стало источником энергии, которая позволяла суровой по климату и слаборазвитой стране на протяжении веков выдерживать противоборство с противником, намного превосходившим её по материальным ресурсам и цивилизационному развитию. В периоды государственного упадка православие служило для русских людей доминантой их национального самоопределения. Поэтому князь Владимир, сделавший выбор в пользу православной цивилизации, может быть по праву назван отцом русской нации.

Крещение русской знати прошло быстро и гладко, но христианизация народа растянулась на века. В целом формальное крещение населения прошло без серьёзных волнений. Причина этого, видимо, в том, что правительство не форсировало процесс христианизации. Только в главных центрах (Киев, Новгород) крещение было проведено сразу, в приказном порядке. Что вызвало в Новгороде нешуточные волнения.

Но и после крещения язычество не умерло, а постепенно было лишь оттеснено на периферию сознания. В народе оно жило ещё многие века. С течением времени главные языческие боги были забыты, но низший слой божеств сохранился и в христианской культуре. В рамках христианства эти непосредственные помощники человека в его бытовых и хозяйственных нуждах слились с образами святых и почитались в таком качестве. Православие не уничтожало славянское язычество, а вбирало его в свой мир, духовно претворяло и ставило это обожание силы и красоты природы – величественного творения Божиего, на надлежащее место в мировой духовной иерархии. О живучести язычества свидетельствует «Слово о полку Игореве», вся художественная ткань которого насыщена языческими образами. Но то, что для черниговского боярина было выразительной эстетикой, – для простого селянина долго ещё оставалось живой религией.