Русские беседы: лица и ситуации

Победоносцев К. П. Вечная память. Воспоминания о почивших. – М.: Синодальная типография, 1896. С. 110.

Герцен А. И. О развитии революционных идей в России // Собрание сочинений. В 30 т. Т. VII. – М.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 221–222.

Герцен А. И. Былое и думы: Части 4–5 / Коммент. Г. Г. Елизаветиной. – М.: Художественная литература, 1982. С. 111.

А также знаменитого памфлета «О повреждении нравов в России», который впервые опубликует уже после смерти внука автора Герцен (1858) в своей лондонской типографии, в одном томе с «Путешествием из Петербурга в Москву» Радищева.

Наталья Михайловна Чаадаева скончалась 8 марта 1797 г.

Жихарев М. И. Докладная записка потомству о Петре Яковлевиче Чаадаеве // Русское общество 30-х годов XIX в. Люди и идеи (Мемуары современников) / Под ред. И. А. Федосова; вступ. ст. Н. И. Цимбаева. – М.: Изд-во МГУ, 1989. С. 51.

Цит. по: Гершензон М.О. П.Я. Чаадаев. Жизнь и мышление // Избранное. В 4 т. Т. 1: Мудрость Пушкина / Сост. С. Я. Левит, коммент. Е. Ю. Литвин, В. Ю. Проскурина. – М.; Иерусалим: Университетская книга, Gesharim, 2000. С. 384.

См.: Жихарев М. И. Указ. соч. С. 58, 66.

См.: Равич Л. М. Евгений Иванович Якушкин (1826–1905). – Л.: Наука, 1989. 61–70.

Дружбой с ним он будет в особенности гордиться в старости – публикация в 1854 г. в «Московских ведомостях» (№№ 71, 117, 119) «Материалов для […] биографии» Пушкина, составленных П. И. Бартеневым [см. переиздание: Бартенев П. И. О Пушкине: Страницы жизни поэта. Воспоминания современников / Сост., вступ. ст. и примеч. А. М. Гордина. – М.: Советская Россия, 1992], в которых он не будет упомянут, вызовет крайнее раздражение со стороны Чаадаева, писавшего С. П. Шевыреву: «Вы, конечно, заметили, что, описывая молодость Пушкина и года, проведенные им в Лицее, автор статей ни слова не упоминает обо мне, хотя в то же время и выписывает несколько стихов из его мне послания и даже намекает на известное приключение в его жизни, в котором я имел участие, но приписывая это участие исключительно другому лицу. Признаюсь, это умышленное забвение отношений моих к Пушкину глубоко тронуло меня. Давно ли его не стало, и вот как правдолюбивое потомство в угодность к своим взглядам хранит предания о нем! Пушкин гордился моею дружбою; он говорил, что я спас от гибели его и его чувства, что я воспламенял в нем любовь к высокому, а г. Бартеньев находит, что до этого никому нет дела, полагая, вероятно, что обращенное потомство, вместо стихов Пушкина, будет читать его Материалы» (II, 272–273). [Здесь и далее все ссылки на издание: Чаадаев П. Я. (1991) Полное собрание сочинений и избранные письма. В 2 т. / Отв. ред. З. А. Каменский. – М.: Наука, 1991. – даются в тексте, римская цифра указывает номер тома, арабская – номер страницы.]

Вигель Ф. Ф. Записки. В 2 кн. Кн. 2. – М.: Захаров, 2003. С. 982.

Дмитриев М. А. Главы из воспоминаний моей жизни / Подгот. текста и примеч. К. Г. Боленко, Е. Э. Ляминой и Т. Ф. Нешумовой; вступ. ст. К. Г. Боленко и Е. Э. Ляминой. – М.: Новое литературное обозрение, 1998. С. 365.

Свербеев Д. Н. Мои записки / Изд. подгот. М.В. Батищев, Т. В. Медведева; отв. ред. С. О. Шмидт. – М.: Наука, 2014. С. 519–520.

См.: Жихарев М. И. Указ. соч. С. 71–80.

См.: Гершензон М. О. Указ. соч. С. 389–391.

См.: Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века). – СПб.: Искусство-СПБ, 1994. С. 346–352.

См.: Шаховской Д. И., кн. Якушкин и Чаадаев // Декабристы и их время. Т. II. – Шаховскому удалось доказать ошибку Гершензона, последовавшего за М. И. Жихаревым, обнаружившим дневник в бумагах, оставшихся от Чаадаева – в действительности дневник принадлежит многолетнему его другу, товарищу по Московскому университету Д. А. Облеухову, скончавшемуся в 1827 г.

Сестра Александра и Абрама Норовых – последний в дальнейшем, с 1853 по 1858 г., будет занимать пост министра народного просвещения.

Предоставляя, впрочем, душеприказчику выбор: другим вариантом было быть похороненным рядом с Екатериной Гавриловной Левашовой (ум. 1839), в доме которой на Новой Басманной Чаадаев в 1833 г. снимет флигель, из которого не переедет и после продажи дома семейством Левашевых.

Жихарев С. П. Записки современника. В 2 т. Т. II. – М., Л., 1934. С. 428.

Об этом повороте в жизни Чаадаева сохранился известный рассказ Жихарева: «Профессор Альфонский (потом ректор Московского университета), видя его в том нестерпимом для врача положении, которое на обыкновенном языке зовется „ни в короб, ни из короба“, предписал ему „развлечение“, а на жалобы: „Куда же я поеду, с кем мне видеться, как где быть?“ – отвечал тем, что лично свез его в московский английский клуб. В клубе он встретил очень много знакомых, которых и сам был доволен видеть и которые и ему обрадовались. Чаадаев, из совершенного безлюдья очутившийся в обществе, без всякого преувеличения мог быть сравнен с рыбой, из сухого места очутившейся в воде, с волком, из клетки попавшим в лес, пожалуй, с Наполеоном, из английского плена вдруг увидевшим себя свободным в Европе, во главе трехсот тысяч солдат. Побывавши в клубе, увидав, что общество удостаивает его еще вниманием, он стал скоро и заметно поправляться, хотя к совершенному здоровью никогда не возвращался. С тех пор, без дальних околичностей, он объявил профессора Альфонского человеком добродетельным […], своим спасителем, оказавшим ему услугу и одолжение не врача просто, а настоящего друга» [Жихарев М. И. Указ. соч. С. 85].

Жихарев М. И. Указ. соч. С. 107.

С 1833 г.

Свербеев Д. Н. Указ. соч. С. 528.

Жихарев М. И. Указ. соч. С. 80.

Опубликовано: Петр Яковлевич Чаадаев. Из воспоминаний современника // Вестник Европы. – 1871, № 7, 9. – Полный текст впервые опубликован в издании: Жихарев Д. И. Указ. соч. С. 48–118.

Цимбаев Н. И. [Комментарии] // Жихарев М. И. Ук а з. соч. С. 359.

Цит. по: Там же.

Мандельштам О. Э. (1971 [1915]) Петр Чаадаев // Собрание сочинений. В 3 тт. Т. 2: Проза. Изд. 2-е, пересмотр. и доп. / Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова, вступ. ст. Б. А. Филиппова. – Париж: Международное литературное содружество. С. 288.

Чаадаев скончался 14 апреля 1856 г., а предваряющее рукопись воспоминаний письмо к сыну, А. Д. Свербееву, датировано автором 11 мая 1856 г. [текст письма приведен в комментариях к изданию «Записок»: Свербеев Д. Н. Ук а з. соч. С. 843–844].

Свербеев Д. Н. Указ. соч. С. 523.

Гершензон М. О. Указ. соч. С. 440.

Пушкин А. С. Письма. Т. III. 1831–1833 / Под ред. и с прим. Л. Б. Модзалевского. – М., Л.: Academia, 1935. С. 334.

23 августа 1831 г. В. А. Жуковский писал А. И. Тургеневу: «Манускрипт Чаадаева он [т. е. Пушкин. – А. Т.] давал мне читать и взял его у меня, чтобы отправить к Чаадаеву. Вероятно, что он уже и получен» [Жуковский В.А. Письма В. А. Жуковского к А. И. Тургеневу. – М., 1895. С. 258]. Вопреки мнению М. И. Гиллельсона, полагавшего, что Чаадаев получил оригинал своей рукописи в августе 1831 г. [Вацуро В.Э., Гиллельсон М. И. Сквозь «умственные плотины»: Очерки о книгах и прессе пушкинской поры. – 2-е изд., доп. – М.: Книга, 1986. С. 172] и В. В. Сапова, предположившего (на основании письма А. И. Тургенева к Пушкину от 29 октября

1831 г., из которого ясно, что Чаадаев еще рукопись не получил), что Пушкин вернул ее Чаадаеву лично в свой московский приезд в декабре 1831 г. – еще в январе 1832 г. Чаадаев не располагал оригиналом, как явствует из недавно опубликованного письма А. П. Елагиной к Жуковскому от 11 января 1832 г., в котором она в числе прочего передает: «Также Чаадаев вас просит прислать его тетрадь, которую отдал вам Пушкин» [Переписка В. А. Жуковского и А. П. Елагиной: 1813–1853 / Сост., подгот. текста, ст. и коммент. Э. М. Жиляковой. – М.: Знак, 2009. С. 376].

Вацуро В. Э., Гиллельсон М. И. Указ. соч. С. 172.

Официальное постановление цензурного комитета от 31 января 1833 г. см.: II, 536–538.

Исходный вариант этой интерпретации был представлен Гершензоном [Гершензон М.О. Указ. соч. С. 441] с более поздней датировкой, 1836 г. – уточнение датировки см.: Чаадаев П. Я. Сочинения и письма П. Я. Чаадаева / Под ред. М.[О.] Гершензона. – М.: Путь, 1914. С. 196.

Тарасов Б. Н. «Преподаватель с подвижной кафедры». Новое и забытое о П. Я. Чаадаеве и его современниках // Литературная учеба. – 1988, № 2; републ.: Чаадаев П. Я. Статьи и письма / Сост., вступ. ст. и коммент. Б. Н. Тарасова. – 2-е изд., доп. – М.: Современник, 1989. С. 389; II, 101–102.

Переписка А. С. Пушкина. В 2 тт. Т. 1 / Вступ. ст. И. Б. Мушиной; сост. и коммент. В. Э. Вацуро и др. – М.: Художественная литература, 1982. С. 304, письмо от 14 и 15 июля 1831 г.

Ср. схожий отзыв из письма А. И. Тургенева к брату Николаю, от 2 июля 1831 г.: Чаадаев «давал мне прочесть одну тетрадь, и я нашел много хорошего и для других нового, хотя, впрочем, я и не разделяю мнений его» (II, 308).

Получил рукопись «Философических писем» он всего за несколько дней до этого, впервые увидев Чаадаева с 1826 г. Брата Николая об этой встрече в письме от 2 июля 1831 г. А. И. Тургенев извещал: «Он обнял меня нежно и в первое же свидание отдал мне часть своего сочинения, в роде Мейстера и Ламенне, и очень хорошо написанное по-французски» (II, 307).

В последующем Чаадаев подробно выскажется по этому поводу, полемизируя с И. В. Киреевским, отзываясь на слова последнего о «православном христианстве» («Письмо из Ардатова в Париж», 1845): «Что это за православное христианство? По сие время слыхали мы только о церкви православной, хотя, впрочем, в строгом смысле и это не что иное, как плеоназм, но плеоназм, по крайней мере, необходимый для того, чтобы различить церковь, почитающую себя православной, от тех церквей, которых таковыми не почитает; но какая, скажите, была нужда присваивать это прилагательное самому христианству? Разве может быть христианство не православное, т. е. ложное, а все-таки христианство? Разве в области вечного духа непременной правды есть место для какой-нибудь полуправды? Странно, как могли родиться в той именно духовной сфере, которая по праву называет себя единственно истинной, эта несознательность мысли, эта невнятность христианского понятия, это необдуманное сочетание слов, допускающие как будто возможность христианства хотя и не истинного, однако не теряющего через то права называться христианством [выд. нами. – А. Т.]» (I, 547–548).

Переписка А. С. Пушкина. Т. 2. С. 275.

Там же. Т. 1. С. 74, письмо от 15 июля 1831 г.

О философии религии П. Я. Чаадаева см. сжатый, но весьма глубокий очерк: Антонов К. М. Философия религии в русской метафизике XIX – начала XX века. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2013. С. 37–41.

Дмитриев М. А. Указ. соч. С. 366, 367.

1 Вяземский П. А., кн. (1879) Полное собрание сочинений князя П. А. Вяземского. Т. II. 1827 г. – 1851 г. Издание гр. С. Д. Шереметьева. – СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1879. С. 221, 222.

Там же. С. 214.

Гершензон М. О. Указ. соч. С. 439.

Лемке М. К. Николаевские жандармы и литература 1826–1855 гг. По подлинным делам Третьего отделения Собств. Е.И. Величества канцелярии. Изд. 2-е. – СПб.: Издание С. В. Бунина, 1909. С. 413.

Поясняя мотивы императорского решения, австрийский посланник при Петербургском дворе граф Финкельмон в донесении канцлеру Меттерниху от 7.XI.1836 г. писал: «Император, исходя из того, что только больной человек мог написать в таком духе о своей родине, ограничился пока распоряжением, чтобы он был взят под наблюдение двух врачей и чтобы через некоторое время было доложено о его состоянии. Поступая подобным образом, император имел явное намерение как можно скорее прекратить шум, вызванный этим письмом» [цит. по: Вацуро В. Э., Гиллельсон М. И. Указ. соч. С. 167].

См.: Жихарев М. И. Указ. соч. С. 114–115, 371.

Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. 4-е изд. / Предисл. прот. И. Мейендорфа. – Paris: YMCA-PRESS, 1988. С. 248.

Кюстин А. де. Россия в 1839 году / Пер. с фр. О. Гринберг, С. Зенкина, В. Мильчиной, И. Стаф. – СПб.: Крига, 2008. С. 75.

На данный момент «вопрос о том, состоялось ли личное знакомство де Кюстина с Чаадаевым […] не поддается удовлетворительному решению» [Мильчина В.А., Осповат А. Л. Комментарий к книге Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году». – СПб.: Крига, 2008. С. 961, ср.: 905].

Мильчина В. А., Осповат А. Л. Указ. соч. С. 961.

Там же. С. 767.

Струве Г. П. Русский европеец. Материалы для биографии и характеристики князя П. Б. Козловского. – Сан-Франциско: Дело, 1950. С. 39–46.

Цит. по: Струве Г. П. Указ. соч. С. 40.

Валицкий А. Россия, католичество и польский вопрос / Пер. с польск., послесл. Е. С. Твердисловой. – М.: Изд-во МГУ, 2012. С. 54, прим. 1 к стр. 53.

Там же. С. 37, 38.

Д. Н. Свербеев вспоминал о разговорах с Чаадаевым в Берне в 1824 г., во время трехлетнего заграничного путешествия последнего: «На вечерах у меня Чаадаев, оставивший службу […] и очень недовольный собой и всеми, в немногих словах выражал свое негодование на Россию и на всех русских без исключения. Он не скрывал в своих резких выходках глубочайшего презрения ко всему нашему прошедшему и настоящему и решительно отчаивался в будущем. Он обзывал Аракчеева злодеем, высших властей военных и гражданских – взяточниками, дворян – подлыми холопами, духовных – невеждами, все остальное – коснеющим и пресмыкающимся в рабстве» [Свербеев Д.Н. Указ. соч. С. 377].

Оценка того исторического феномена, который в последующем получил название «движения декабристов», у Чаадаева не двоится между текстами, предназначенными к опубликованию, и текстами частного характера. Так, в оставшемся не отправленным письме к И. Д. Якушкину от 2 мая 1836 г. он аналогично интерпретировал декабристов как очередной пример, подтверждающий его оценку русского настоящего, его безосновности, данную в первом «Философическом письме…»: «Ах, друг мой, как это попустил Господь совершиться тому, что ты сделал? Как мог Он тебе позволить до такой степени поставить на карту свою судьбу, судьбу великого народа, судьбу твоих друзей, и это тебе, тебе, чей ум схватывал тысячу таких предметов, которые едва приоткрываются для других ценою кропотливого изучения? Ни к кому другому я бы не осмелился обратиться с такою речью, но тебя я слишком хорошо знаю и не боюсь, что тебя больно заденет глубокое убеждение, каково бы оно ни было.

Я много размышлял о России с тех пор, как роковое потрясение так разбросало нас в пространстве, и я теперь ни в чем не убежден так твердо, как в том, что народу нашему не хватает прежде всего – глубины. Мы прожили века так, или почти так, как и другие, но мы никогда не размышляли, никогда не были движимы какой-либо идеей; и вот почему вся будущность страны в один прекрасный день была разыграна в кости несколькими молодыми людьми, между трубкой и стаканом вина. Когда восемнадцать веков назад истина воплотилась и явилась людям, они убили ее; и это величайшее преступление стало спасением мира; но если бы истина появилась вот сейчас, среди нас, никто не обратил бы на нее никакого внимания, и это преступление ужаснее первого, потому что оно ни к чему бы не послужило» (II, 105–106).

Чтобы научиться «благоразумно жить в данной действительности», обустроить свой быт, перестав существовать так, что «в домах наших мы как будто определены на постой», Чаадаев считает возможным только поговорив «сначала еще немного о нашей стране», добавляя: «при этом мы не отклонимся от нашей темы. Без этого предисловия вы не сможете понять, что я хочу Вам сказать» (I, 324).

См., напр.: Валицкий А. Указ. соч. С. 53.

Вопреки, напр., мнению: Карпович М. М. (2012) Лекции по интеллектуальной истории России (XVIII – начало XX века) / Пер. с англ. А. И. Кырлежева, Е. Ю. Моховой, вступ. ст. Н.Г.О. Перейры, предисл. С. М. Карповича, примеч. П. А. Трибунского. – М.: Русский путь, 2012. С. 97.

А. И. Тургенев писал брату Николаю 2 июля 1831 г., увидев Чаадаева после более чем четырехлетнего затворничества: «Повел меня в свой кабинет и показал твой портрет между людьми, для него любезнейшими: импер[атором] Александром и Папою» (II, 307).

См., напр., письмо к А. Я. Булгакову от 25 июля 1853 г. (II, 266).

См., напр., характеристику: Чичерин Б. Н. Воспоминания. В 2 т. Т. 1: Москва сороковых годов. Путешествие за границу. – М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2010. С. 191–192, 203.

Ср.: Чаадаев П. Я. Неопубликованная статья / Предисл. и коммент. [кн.] Д.[И.] Шаховского // Звенья: Сборники материалов и документов по истории литературы, искусства и общественной мысли XIX века. Т. III–IV / Под ред. Влад. Бонч-Бруевича, Л. Б. Камнева и А. В. Луначарского. – М., Л.: Academia, 1934. – С. 365–390.

Данный оборот впервые встречается в письме к Шеллингу от 20 мая 1842 г. (II, 145) – в письме к В. А. Жуковскому от 27 мая 1851 г., написанном по-русски, он, видимо, использует в качестве его русского аналога оборот «возвратное движение», «одним из ревностных служителей которого» называя К. С. Аксакова (II, 254).

Имеются в виду репрессивные меры правительства в отношении ряда славянофилов: арест в 1847 г. Ф. В. Чижова, арест в 1849 г. Ю. Ф. Самарина и И. С. Аксакова и их административная ссылка, цензурный запрет в 1852 г. 2-го тома «Московского Сборника» и фактический запрет печататься, наложенный на ведущих славянофилов, в том числе на А. С. Хомякова, К.С. и И. С. Аксакова и др. [См.: Цимбаев Н. И. Историософия на развалинах империи. – М.: Издательский дом Международного ун-та в Москве, 2007. С. 172–173; Московский сборник / Изд. подгот. В. Н. Греков. – СПб.: Наука, 2014. С. 860–863, 917–920, 1048–1051].

Основное возражение в адрес славянофилов, сформулированное Чаадаевым, напоминает последующие суждения, напр., К. Н. Леонтьева – «ретроспективная утопия», национализм славянофилов стремится, как и его предшественники, убедить в том, что русский народ – такой же народ, как и другие, тогда как он не похож на них, исключителен: «История нашей страны, например, рассказана недостаточно; из этого, однако, не следует, что ее нельзя разгадать. Мысль более сильная, более проникновенная, чем мысль Карамзина, когда-нибудь это сделает. Русский народ тогда узнает, что он такое, или, вернее, то, чего в нем нет. Он принимает себя теперь за такой же народ, как и другие; тогда, я уверен, он с ужасом убедится в своем нравственном ничтожестве; он узнает, что Провидение пока еще давало ему жизнь лишь для того, чтобы иметь в его лице динамическую силу в мире, и пока еще не для того, чтобы проявить себя сознательно. Тогда мы поймем, что имеем вес на земле, но еще не действовали. Подобно тому, как народы, образовавшие новое общество, были сначала призваны на мировую арену как материальная сила и заняли свое место в порядке сознательном лишь после того, как подчинились игу его закона, точно так же и мы в настоящее время представляем только силу физическую; силой нравственной мы станем тогда, когда совершим то же, что совершили они. Но когда это будет?» (I, 456, № 42-а.)

Об истории слова «славянофил» см.: Цимбаев Н. И. Славянофильство. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1986. С. 14–33.

Дабы избежать недопонимания, отметим, что данное различение сделано для удобства анализа: на практике оба эти типа аргументации сосуществуют у одного и того же автора, образуя сложные ансамбли, которые требуют специального анализа в каждом конкретном случае; см., например, опыт такого анализа взглядов Н. М. Карамзина, А. С. Шишкова, В. Ф. Ростопчина и С. Н. Глинки: Егерева Т. Русские консерваторы в социокультурном контексте эпохи конца XVIII – первой четверти XIX вв. – М.: Новый хронограф, 2014.

Иное дело, что консерватизм, опираясь на общность переживания, способен культивировать меланхолию, рожденную переживанием утраты (уже наступившей/неизбежной/ожидаемой), в то время как националистическая эмоция нацелена на преодоление меланхолии, «восстановление утраченного», «недопущение гибели» и т. д.

Цит. по: Мильчина В. А. Париж в 1814–1848 годах: повседневная жизнь. – М.: Новое литературное обозрение, 2013. С. 89–90 [данный фельетон Д. де Жирарден не вошел в перевод «Парижских писем виконта де Лоне» В. А. Мильчиной (М.: Новое литературное обозрение, 2009)]. – Об отзывах русских посетителей придворных приемов 1830– 40-х гг. см. там же. С. 91–96.

И в еще большей степени – претендующему на преемственность по отношению к славянофилам Конст. Леонтьеву, который объясняет свое расхождение с ними тем, что «пошел дальше»: «<…> на Славянофилов я надеялся как на своих, как на отцов, на старших и благородных родственников, долженствующих радоваться, что младшие развивают дальше и дальше их учение, хотя бы даже естественный ход развития и привел бы этих младших к вовсе неожиданным выводам, хотя бы вроде моего» См.: Леонтьев К. Н. Моя литературная судьба // Леонтьев К. Н. Полное собрание сочинений в 12 т. Т. VI. Кн. 1: Воспоминания, очерки, автобиографические произведения 1869–1891 гг. / Подгот. текстов В. А. Котельников, О. Л. Фетисенко. – СПб.: Владимир Даль, 2003. С. 106.

Отметим весьма важное изменение в дальнейшем: если для славянофилов согласие с крупнейшими европейскими авторитетами – не только не скрываемое обстоятельство, но и аргумент в пользу собственной позиции (примерно так же Леонтьев неоднократно подчеркивает свою близость к Дж. Ст. Миллю с его пессимистическими оценками процессов демократизации), то к концу XIX в. националистические движения все больше маскируют подобную связь, подчеркивая самобытность не «начал», о которых рассуждали славянофилы, а «мысли», которую, согласно тем же славянофилам, еще надлежало создать (благодаря, в частности, и самокритике западного разума), тогда как для оппонентов становится привычным выявление этой связи, которая обычно интерпретируется как демонстрация «вторичности», «производности» – а значит, противоречия заявляемым тезисам. То сопряжение универсального и национального, которое является фундаментальным в раннем, романтическом русском национализме, сводится на нет из-за отсечения «универсального» и обращения «национального» в голую, наличную фактичность, утверждения «своего» в качестве ценности именно на том основании, что оно «свое».

Арендт Х. Между прошлым и будущим: Восемь упражнений в политической мысли / Пер. с англ. и нем. Д. Аронсона. – М.: Изд-во ин-та Гайдара, 2014. С. 43.

Киреевский И. В. Полное собрание сочинений в 2 т. Т. 2 / Под ред. М. О. Гершензона. – М.: Путь, 1911. С. 247.

Цит. по: Бердяев Н. А. Константин Леонтьев. Алексей Степанович Хомяков. – М.: АСТ, 2007. С. 247.

Хрестоматийные рассуждения этого рода (восходящие к консервативной французской и немецкой литературе 1820–1830-х гг.) даны Хомяковым в трех «французских брошюрах» [Хомяков А.С. Сочинения в 2 т. Т. 2: Работы по богословию. – М.: Медиум, 1994. С. 25–195]; в дальнейшем они многократно воспроизводились в славянофильской и околославянофильской литературе; см., напр., несколько смягченный вариант: Иванцов-Платонов А. М. О римском католицизме и его отношениях к православию: Очерк истории вероучения, богослужения, внутреннего устройства Римско-Католической Церкви и ее отношений к православному Востоку. В 2 ч. – М.: Общество распространения полезных книг, 1869, 1870.

Для русской дворянской культуры того времени было характерно увлечение Англией, «англомания» разного рода, отразившаяся и на взглядах славянофилов, сильнее всего у А. С. Хомякова, не только говорившего по-английски с домочадцами и обращавшегося в письмах к жене «Dear Kit y», но и, в силу своих симпатий, пытавшегося утверждать славянское происхождение англичан и находившего в их истории явно «славянские» черты, а в языке, соответственно, славянские корни.

См., в частности, ценные замечания на этот счет в недавней работе, посвященной генералу А. А. Кирееву, одному из поздних славянофилов, вплоть до 1900-х игравшему большую роль во всех вопросах, связанных со старокатолическим движением: Медоваров М.В. А.А. Киреев в общественно-политической жизни России второй половины XIX – начала XX в.: Дисс. на соискание степени к. ист.н. – Нижний Новгород, 2013. С. 159–175.

Напомним, что именно осмысление реакции европейских государства и, что важнее, обществ на русско-турецкую войну 1853–1856 гг. становится отправной точкой для «России и Европы» Н. Я. Данилевского.

Так поступает представитель противоположного лагеря В. С. Печерин: перестает быть «русским», становится «личностью», «человеком». Остаться в России для него значит либо разрушаться, постоянно переживать недоступность быть тем, кто ты есть, либо утратить приобретенное, слиться с окружающим миром. Одновременно быть «европейцем» и находиться в России для него немыслимо, такой выбор в представлении Печерина может быть только способом выживания, а не способом жизни, – к тому же с малыми шансами на успех. 10 ноября 1871 г Печерин писал другу своей молодости Ф. В. Чижову.: «Я бежал из России как бегут из зачумленного города. Тут нечего рассуждать – чума никого не щадит, особенно людей слабого сложения. А я предчувствовал, предвидел, я был уверен, что если б я остался в России, то с моим слабым и мягким характером я бы непременно сделался подлейшим верноподданным чиновником или попал бы в Сибирь ни за что ни про что. Я бежал, не оглядываясь, для того, чтобы сохранить в себе человеческое достоинство» [Печерин В.С. Apologia pro vita mea. Жизнь и приключения русского католика, рассказанные им самим / Отв. ред. и сост. С. Л. Чернов. – СПб.: Нестор-История, 2011. С. 290].

Достоевский Ф. М. Дневник писателя [1876, июнь, гл. 1] / Подгот. текста, сост., прим., вступ. ст. и коммент. Т. А. Касаткиной // Достоевский Ф. М. Собрание сочинений в 9 т. Т. 9. Кн. 1. – М.: Астрель; АСТ, 2004. С. 341.

Там же. С. 341.

С другой стороны, суждение Достоевского нетрудно спроецировать в плоскость, намеченную Конст. Аксаковым и Хомяковым. Важно, однако, что они эту возможность не реализуют – иными словами, «русский народ» у них оказывается не просто тем, кто наиболее адекватно раскрывает христианство и пролагает путь к универсализации этой практики общежития, а народом «уникальным» в смысле несообщаемости, непередаваемости своего опыта. В данном случае та модификация славянофильских воззрений, которая предложена Достоевским, сближается с принципиально иными, на первый взгляд, построениями Н. Я. Данилевского и Н. Н. Страхова, также наследующии славянофильству.

См.: Тесля А. А. Политическая философия славянофилов: движение «вправо» // Тесля А. А. Первый русский национализм… и другие. – М.: Европа, 2014. С. 56–72.

При этом «европейское» обычно отождествляется с «западным», и, как уже сказано, используются европейские самоописания.

Карамзин М. Н. История государства Российского. Т. I. – М.: Наука, 1989. С. 14.

Там же. С. 15.

Там же.

Полевой Кс. А. Записки Ксенофонта Алексеевича Полевого. – СПб.: Издание А. С. Суворина, 1888. С. 366.

Вигель Ф. Ф. Записки. В 2 т. Т. I / Ред. и вступ. ст. С. Я. Штрайха. – М.: Артель писателей «Круг», 1928. С. 245.

Там же. С. 253.

Вяземский П. А., кн. Автобиографическое введение // Полное собрание сочинений князя П. А. Вяземского. Т. I: Литературные, критические и биографические очерки. 1810 г. – 1827 г. – СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1878. С. XLVIII.

См. подробный разбор: Козмин Н. К. Очерки из истории русского романтизма. Н. А. Полевой как выразитель литературных направлений современной ему эпохи. – СПб.: Тип. И. Н. Скороходова, 1903. С. 3–40.

Козмин Н. К. Указ. соч. С. 515, письмо от 22.I.1826, Москва.

Текст прошения напечатан: Сухомлинов М. И. Исследования и статьи по русской литературе и просвещению. В 2 т. Т. II. – СПб.: Издание А. С. Суворина, 1889. С. 382–386.

Там же. С. 395.

Отметим, что в последующем эту идею удастся реализовать М. Н. Каткову, с 1856 по 1862 г. пытавшемуся добиться дозволения издавать помимо журнала «Русский Вестник» политическую газету, а затем добившемуся аренды «Московских Ведомостей» (с 1863 г.) и продемонстрировавшему возможности, которые предоставляет подобное соединение.

Сухомлинов М. И. Указ. соч. С. 386–389.

Отношения с Пушкиным у братьев Полевых не заладились с первой же встречи в сентябре 1826 г. по возвращении поэта из ссылки в Михайловское – Пушкин предпочел попытаться создать «свой» литературный орган, сделав ставку на «архивных юношей», в результате чего был основан «Московский Вестник».

Вяземский П. А., кн. Полное собрание сочинений князя П. А. Вяземского. Т. II: Литературные, критические и биографические очерки. 1827 г. – 1851 г. – СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1879. С. 357–358.

См.: Вдовин А. В. Концепт «главы литературы» в русской критике 1830–1860-х годов. – Тарту: Tartu University Press, 2011.

В 1830 г. уже прямо по адресу «Истории русского народа» кн. П. А. Вяземский писал: «Нет сомнения, что оскорбительные суждения о творении его [т. е. «Истории государства Российского» Карамзина. – А. Т.], напечатанные в Вестнике Европы и в Московском Вестнике, имеющие целью поколебать уважение к заслугам, им отечеству оказанным, приготовили нынешние сатурналы литературы нашей, разразившейся появлением Истории Русского народа. В этом отношении г-н Полевой поступил неблагодарно: следовало ему посвятить творение свое не Нибуру, а Каченовскому и Арцыбашеву. Они удобрили ниву, на которой он собирает жатву; они вложили в него мысль и усердие обработать ее. В политическом мире анархия ведет к деспотизму: в литературном мире ниспровержение законов изящности, анархическое своевольство есть также вступление к лжецарствию невежества» [Вяземский П. А., кн. Полное собрание. Т. II. С. 129; ср. известную запись из «Старой записной книжки», сделанную вскоре после похорон Полевого, цитируемую далее].

Козмин Н. К. Указ. соч. С.493.

Вяземский П. А., кн. Полное собрание. Т. II. С. 123–124.

Там же. С. 148–149.

Там же. С. 149.

Барсуков Н. Указ. соч. Кн. III. С. 45.

Там же. С. 45–46.

Там же. С. 44.

Козмин Н. К. Указ. соч. С. 523.

Полевой Н. А. История государства Российского. Сочинение Н. М. Карамзина // Полевой Н. А., Полевой Кс. А. Литературная критика: Статьи, рецензии 1825–1842 / Сост., под-гот. текста, вступ. ст., коммент. В. Березиной, И. Сухих. – Л.: Художественная литература, 1990. С. 37.

Там же. С. 37–38.

Там же. С. 38.

Там же. С. 46.

Цитата из предисловия к «Истории государства Российского».

Полевой Н. А. История государства… С. 45–46.

Полевой Н. А. История русского народа. В 3 т. Т. 1. – М.: Вече, 1997. С. 25.

Там же. С. 21.

Там же. С. 21–22.

Ведь и в числе тех, кому надлежало родиться, «дабы могли мы наконец понять, что есть история? Как должно ее писать и что удовлетворяет наш век?» Полевой называет Шиллера, Цшокке, Гете, В. Скотта [Полевой Н.А. История государства… С. 41] – и для него самого будет важно соединение опыта историка и исторического романиста: он дважды опишет события княжения Василия Темного, сначала в романе «Клятва при Гробе Господнем» (1832), а затем в V томе «Истории» (1833). Отметим, что полемика с Карамзиным охватывает и эту сторону – так, например, в примечаниях к I тому своей «Истории…» он пишет: «Что раздельные народы славянские были основание образовавшихся потом княжеств русских (например, что Киев составили поляне, Чернигов – северяне), в сем нет сомнения. Мстислав (1023 г.), поставя северян против врагов, и объезжая потом поле битвы, говорил: “Кто сему не рад? Се лежит Северянин, а не Варяг, а дружина своя цела (Кен., ст. 102)”. “Слово, недостойное доброго Князя, ибо Черниговцы, усердно пожертвовав ему жизнью, стоили, по крайней мере, сожаления”, – говорит Карамзин (Ист. Г.Р., т. II, с. 24). Справедливо; но не лучше ли было, вместо неуместной чувствительности, извлечь более важное замечание о взаимной народной ненависти разных русских областей, основанной на различиях народов, этих древних кланов, которые ожидают своего В. Скотта?» [Полевой Н. А. История… Т. 1. С. 527, прим. 33] – иными словами, там, где для Карамзина находится материал морального поучения, там Полевой видит художественный материал, который открывается благодаря историзму, преобразующему скучные или печальные княжеские распри в незнакомую реальность прошлого.

Полевой Н. А. История… Т. 1. С. 22.

Карамзин Н. М. Письма Карамзина к Алексею Федоровичу Малиновскому и письма Грибоедова к Степану Никитичу Бегичеву / Под ред. М. Н. Лонгинова. – М.: Тип. Бахметева, 1860. С. 51.

Полевой Н. А. История… Т. 3. С. 83.

В предисловии к «Истории…» Полевой вставляет язвительную похвалу историографу, отмечая «благородную смелость, с какою Карамзин защищает угнетенного несчастливца, ненавидит сильного злодея, вступается за права человека. Но этим едва ль не ограничатся все достоинства “Истории государства Российского”» [Там же. Т. 1. С. 31].

Полевой Н. А. История государства… С. 50.

Полевой Н. А. История… Т. 1. С. 27.

Там же

Там же. С. 26–27.

Там же. С. 522, прим. 12.

Там же. С. 28.

Вяземский П. А., кн. Полное собрание. Т. II. С. 148.

Полевой Н. А. История… Т. 1. С. 231

Полевой Н. А. История государства… С. 49.

Полевой Н. А. История государства… С. 49.

«По моему мнению, доныне столько уже приготовлено материалов для Русской Истории собственно, мы уже столько знакомы с современными, верными идеями об истории вообще, что можем отважиться писать нашу историю так, чтобы сущностью, порядком идей, воззрением на дела, она могла быть достойна внимания людей просвещенных» [Полевой Н.А. История… Т. 1. С. 32–33].

Там же. С. 197.

Там же. С. 525–526, прим. 29.

Полевой Н. А. Клятва при Гробе Господнем. Русская быль XV века. В 4 ч. – М.: Университетская типография, 1832.

Полевой Н. А. Повести Ивана Гудошника. Ч. I. – СПб.: Тип. Бородина, 1843.

Белинский В. Г. Николай Алексеевич Полевой // Полное собрание сочинений. Т. IX: Статьи и рецензии. 1845–1846. – М.: Изд-во АН СССР, 1955. С. 682, 695.

Полевой Кс. Указ. соч. С. 80.

Там же. С. 286.

Полевой Н. А. История… Т. 1. С. 33.

Там же.

См. другие замыслы: Полевой Кс. Указ. соч. С. 285.