Русская удаль. Сборник рассказов – 3 - стр. 19

Так вот, как только я почувствовал неладное в моей «Ладушке», то я попытался сам подкрутить её гайки. Но бесполезно. Правда, днём, когда приехал в Малоярославец, подходили с десяток спецов. Однако действий от них было мало, зато советов… А советы я и сам даю, могу и бесплатно, когда в настроении. И только один товарищ, Михаил, пытался было проявить содействие, но моя особь, из металла и резины, оказалась также не по его рукам. Плюнул мой Миша, и помахал дяде ручкой, то есть мне.

Вот он тот, заколдованный круг, в котором я припух. Стою на площадке в ста метрах от дороги, которая широкой улицей проходит по городу, и кукую. Стоянка эта не та, что специально оборудуют под осмотр автомобилей, не асфальтированная, а грунтовая. В дождь она живописно раскисает – я в том убедился сам сегодня, – в вёдра её утрамбовывают десятки колёс, превращая в довольно-таки сносную площадку. И я стаю на ней, поглядываю на небо, молю Бога, чтобы он не расплакался надо мной от сострадания. И, кажется, вопль этот доходит до слуха моего сострадателя.

Но стой, не стой, а что-то делать надо. И я пошёл на большую дорогу. Я хоть и доведён до отчаяния, но ещё не был сломлен.

Центральная улица Малоярославца освещена фонарями. Лампы ионовые с желтизной и асфальт от их света рыжий, словно его навощили воском.

Облака низко плывут. Я смотрю наверх, желая заглянуть за них и выразить признательность своему покровителю, но лохматые бороды прятали его лик от моего заискивающего взгляда.

И вот, наконец, со стороны Обнинска из низины выныривают пара огней. Слышится грохот бортов. Я приготавливаюсь.

Вскидываю правую руку. Стой!.. Стой!!. Но груженный КАМАЗ с полуприцепом прошёл мимо, чихнув на меня гарью.

Вот вам здравствуйте-пожалуйте!..

Тополя шумят, качаются под прохладным ветерком. Не спится им. Кому-то ж взбрела когда-то блажь в голову, безвинную тихую липку заменить на беспутный тополь – сеет пух в рот в нос, не говоря про квартиры и прочие частные, и общественные помещения. Ни духу от него, ни цвета, одна аллергия.

Ждём…

Ага, ещё фары мелькнули. Приближаются. Так, приготовились…

Мимо! Лесовоз. Ну что же, гладенькой тебе дорожки.

Из тьмы на жёлтом асфальте, как на экране, появляются трое, на велосипедах. Катят медленно, не торопятся. О чем-то болтают. Молодые, два паренька и девчонка между ними. Когда со мной поравнялись, один, тот, что был ближе ко мне, предложил покататься.

– Спасибо, – говорю, – не на чем.

Ребята засмеялись.

Сколько же время? Присмотрелся к циферблату – часы электронные, без подсветки. Свет от столба падает, отражается от окошечка, а цифирь не видно. А нет, поймал. Тридцать пять первого – ого! Вот что значит вторая жена.

Из низины опять фары мелькнули. Ну, теперь всё! Или сейчас или… Как таксистов тормозят? Тремя пальцами – трояк. Пятью – пятёрка. Приготовились…

На «Ниве» кто-то летит. Машу пятерней: стой! стой!.. Аванс даю сразу же!.. Да куда там. Несётся, как угорелый, и не до знаков ему, не до правил уличного движения, и, естественно, не до меня. Поди, навёрстывает лимит времени, отпущенный женой.

Чтоб у тебя распредвал полетел! Чтоб крестовина лопнула!..

«Эй-эй, молодой человек! Он-то вам, что плохого сделал? – слышу я укоризну моего внутреннего голос. – Человек торопится, ни о чем не подозревает, а вы ему, можно сказать, палки в колеса… Не хорошо. Сплюньте».