Русская сага. Выбор. Книга первая - стр. 33
На Красную горку начинался сезон свадеб, и дети бегали посмотреть на них даже в другие деревни. Ритуал был длинным. Невеста в белом платье, в венке из бумажных цветов и множеством ниспадающих с него атласных ленточек должна была обязательно плакать, и они плакали, иногда очень горько. Так было на свадьбе дяди Миши, когда они, племянницы, впервые находились рядом с невестой.
Троица, самый оригинальный праздник, потому что внутри дома все стены украшались ветками берёзы, калины, а пол устилался явором-аиром, росшим вдоль реки тропическими зарослями. Впервые открывались окна, потому что от пряного аромата внутри дома кружилась голова. Дворы, ворота, скамейки возле домов украшались срубленными берёзками.
К этому времени уже подсыхала вся весенняя грязь, и по дорожкам можно было ходить в туфлях. Чаще всего это были страшненькие дерматиновые полуботинки, но даже их берегли только для школы, а с самой ранней весны детвора предпочитала бегать босиком. На праздники все выходили в обуви, девочки ещё и в белых носочках.
Чаще всего застолье на праздник собиралось у них. Заходили кумовья, братья с жёнами или друзья. Это происходило обычно к обеду. Раздвигали и накрывали праздничной скатертью стол, на него ставилась посуда из сервиза, но стопки для вина были уже деревенские. Первые тосты, тихий говор, и уже после третьей рюмки кто-нибудь предлагал спеть.
– Михаил, запевай!
– Какую? – спрашивал дядя Миша.
– Давай «Бродягу», она у тебя хорошо получается.
– Пусть тогда поможет Михайловна, – просил дядя и начинал сначала тихо, как бы пробуя голос, запевать: «По диким степям Закавказья, где золото моют в горах, бродяга, судьбу проклиная, тащится с сумой на плечах…» Потом его баритон набирал мощь, который поддерживал более высокий голос кумы. Запев заканчивался и – «Бродяга, судьбу проклиная…» – взрывался в повторе хор.
Ина пела вместе со всеми, и душа её скорбела по бродяге, по замёрзшему ямщику или радостно мчалась с казаком на горячем коне к своей возлюбленной. Что ни песня, то история и чаще жалобная.
Какими бы ни были эти застольные песни, но они преображали лица поющих гостей: глаза оживали, щеки покрывались румянцем, спины распрямлялись: – Эх, полным полна коробушка!
Если совсем расходились, то начинались пляски с выходом, добавляя, с выходом из-за печки, – пространства для плясок не хватало. Тут уж перепляс сопровождался частушками, иногда такими залихватскими, только уши затыкай.
К вечеру все шли в клуб, где гармонист уже вырывал из инструмента развесёлые плясовые. Как узнать здесь тех замотанных в серые платки баб? Все – молодухи! В своих цветастых шалях они кружатся в танцах, и, кажется, что если они ещё поддадут жару, то улетят.
Для Ины праздники, их ожидание, подготовка к ним, потом пиршество и веселье, остались навсегда в том далёком деревенском детстве. Больше никогда в последующей жизни они не приносили столько радости и счастья.
Деревня и её обитатели
За горами, за морями, за дремучими лесами…
(Русские сказки)
В Брянской области недалеко от районного центра Новозыбков берёт своё начало река Снов и течёт на юг через село Истопки, далее её русло проходит по болотистому лугу между деревней Шамовка и селом Чернооково, далее – через село Брахлов и уж совсем далеко на Украине впадает в реку Десна.