Русская сага. Свобода. Книга третья - стр. 39
Прекрасно, что до сих пор чудесным образом появляются в её жизни поклонники. И что интересно, все лучше бывшего супруга. Жаль, что капризная душа рассталась с очередным, но хорошо, что он больше года украшал её жизнь.
Ина давно открыла простую, лежащую на поверхности, тайну: героев нет, они родились, жили и остаются жить на страницах книг. Их придумали такие же одинокие и не всегда счастливые талантливые люди, умеющие создавать прекрасные образы мечты и фантазии. Создавая их, они сами стали героями, увлекая за собой незатейливые умы и сердца. Ина знает это и не ищет в поклоннике героя, сама не изображает героиню, но почему-то прямо накануне юбилея взбрыкнула во вред себе и осталась одна.
Ина вспомнила Париж, который растревожил, запутал, заставил снова воскресить потускневшие от времени мумифицированные романтические иллюзии. Они оживились и даже зарделись бутонами соцветий, требуя встреч с мужчиной, но с более богатым душевным наполнением.
Внутренний голос, как всегда к месту и с издёвкой, жалостливо запел давно забытую песню: «Я ищу человека, синеглазого, среднего роста. Я ищу человека, чтобы было легко с ним и просто… чтобы был он такой же как я…»5
Он прав. Найти такого среди освободившихся от семьи мужчин весьма проблематично. Одних свобода развратила, по самолюбию и достоинству других потопталась, основательно разозлив. Захочешь его погладить, а он от неожиданности и покусать может.
– А мы, значит, уверены в себе, открыты и добры, вопреки обманам и страхам, – промурлыкал внутренний критик. – За что полковника укусила, который тебя гладил?
– За то, что мог ударить, будь я еврейкой!
– Тебе уже полтинник, а ты всё чудишь. Тебе пора не евреев, а себя пожалеть…
– Марк Аврелий считал, что жалость к себе – самый презренный вид малодушия, а почудить…
Ина улыбнулась, а почему бы и не почудить на долгожданной свободе, прекрасно зная, что она – очередная иллюзия, но, как заманчиво идти в сплошном тумане в надежде найти сказочную волшебную страну, где исполняются мечты.
Тронная речь, подготовленная бессонными ночами, так и осталась неозвученной. На торжестве Ина просто выразила сожаление об отсутствии за праздничным столом отца, матери и брата, произнесла тост за их здоровье и долголетие. Счастье, что они у неё есть. Счастье, что есть любимая доченька, с которой они делят пополам все радости и горести. Пока ни один самый щедрый мужчина в её жизни не смог подарить ей больше радости, чем она. Никто, кроме неё, не смог подарить Париж.
Тост вызвал однозначное подтверждение звоном бокалов в честь её девочки. У некоторых подруг, посвящённых в её личную жизнь, вызвало недоумение отсутствие её поклонника, подготовившего целую программу к её торжеству. Пришлось отшутиться:
– Хорошие поклонники и друзья уходят, остаются самые лучшие. За вас, мои дорогие!
«Окончен бал, погасли свечи…» Отзвучали тосты, песни, шутки, гости ушли. С нею остались её пять десятков лет и прекрасное настроение. Только перед сном зашевелилось подсознание и нарушило гармонию прекрасного дня, выдавив обиду, что жизнь несправедлива: Ина не швыряла камни, а всего лишь мелкую гальку, а получала по башке булыжниками.
Жизнь несправедлива. Не новость. Хорошо, что Ина вовремя это поняла и пролила не так уж и много горючих слёз. Некоторые до последнего вздоха несут тяжкий груз обид в своей душе из-за того, что им недодали, их не оценили, обошли, объегорили, сбросили на обочину, а были… должны!