Русская сага. Брак. Книга вторая - стр. 30
Его родители плавились от улыбок при Дашином появлении в доме, привечали, потчевали, шмотки доставали, вплоть до выпускного вечера, ибо после него она была не нужна. Оказывается, что богатая невеста и доходное место Сынку уже были уготованы.
А он, бестолочь, взял и сломал все их планы: на выпускном вечере напился сам, подсыпал что-то Дарье в шампанское и лишил, на спор и на потеху свите, последнюю девственницу курса чести и достоинства. Пошутил парнишка и попал, как кур в ощип. Точнее, как молоденький петушок.
Скандал был жуткий, но тихий. Его устроил дядя, естественно за спиной обесчещенной племянницы. И свадьба состоялась. Дарье было всё равно. Все пять лет она засматривалась на другого парня и уже устала ждать хоть одного ответного взгляда, да и к Сынку привыкла. Плюс беременность. Только после неё и узнала, что такое искренняя ненависть и презрение, которые в полной мере получила от свёкров.
Их собственный дом, забитый дефицитом и пылью, лёг на её плечи. Все остальные – свободны, в том числе и сынок. Её тыкали и тюкали с нескрываемым наслаждением за всё. К новорождённому ребёнку ночью не подходили, зато в свободное от работы время тетёхались с ними до одурения, нарушая с трудом выстроенный режим дня. Это был только их ребёнок, а мать при нём нянька, дура, идиотка.
Через полгода случилась новая беременность, ибо предохраняться муж не хотел, и родители его считали, что сестричке нужен братик-погодок. Через год после рождения второго ребёнка Дарья окончательно выбилась из сил и слегла. Врач установил заболевание щитовидной железы и объяснил ей, что одной из причин её заболевания является эмоциональное напряжение: она очень долго молчаливо проглатывала обиды. Как их не проглатывать, он не объяснил, предложив им взамен таблетки, что не совсем устраивало Дарью:
– Я заболела не от гормонального сбоя, как ты, а от психологического террора! Одно время каждую обиду в дневник записывала, потом счёт потеряла. Глупо. В дневник надо записывать только то, что приятно будет вспоминать, – закончила она последним признанием свой рассказ.
– Я тоже вела дневник, – призналась Ина.
– Иногда хочется с кем-то поговорить, пусть и с дневником, – добавила Дарья.
– Когда-то я мечтала стать писателем. Как давно это было.
– Меня даже печатали…
– Вот и начни писать книгу, это отвлечёт от болезни, – предложила Ина.
– О бабьей юдоли? У меня у одной она такая и никому не нужная.
– Ты разве не слушала истории жизни всех пациенток нашей бывшей палаты? Истории жизни, перешедшие в истории болезни? У одной неё такая юдоль! Слово-то какое древнее нашла. Тогда послушай о моей, «весёлой». У тебя есть рядом папа, мама, дядя, тётя, а у меня – никого. С семнадцати лет все решения принимаю сама, а потом за них же и отвечаю. Так хотелось почертить, когда накрыли страсти! Слишком рано для замужества, сказала я сама себе и не позволила впасть в грех. В двадцать два года меня снова накрыло, и я снова чуть не сгорела от любви, но на этот раз этому помешал его величество Случай. Ни секса, ни свадьбы. Отстрадала по полной программе. Вот тут-то гормон взбунтовался окончательно и потребовал секса без всякой любви. О браке и мысли не было, но наша дочь посчитала иначе… Мой муж хороший парень, но к браку не готов ни по каким статьям. Пока старается соответствовать, а тут я заболела и ещё больше напрягла обстановку: то – не так, это – не этак! Так кого винить?! Думать надо было, когда ноги раздвигала. На ошибках учатся, после ошибок – лечатся.