Размер шрифта
-
+
Русская мера: vers libre - стр. 14
красивый праздник для детей,
полупрозрачные шары с радужными оболочками,
качающиеся на выхлопных газах и легком ветерке,
поднимающиеся куда-то к вершинам Загроса,
некие надежды, маленькие шары, которые,
быть может, изумляли кого-то на тротуаре
за семь минут до того, как лейтенант Джексон отключится
от потери крови и шока, и нет никого рядом, чтобы на обрубки
наложить жгуты, которые вернули бы его домой.
* * *
Неподалеку старуха, баюкавшая своего внука,
качая его на коленях, что-то нашептывая,
будто напевая колыбельную, – ее руки
залиты кровью, ее черное платье
пропитано кровью, ее ноги отказывают,
и она припадает с внуком к земле.
Если бы спросили ее сорок лет назад,
могла ли она представить себя старухой,
которая попрошайничает здесь, на обочине,
рядом с бомбой, взрывающейся на рынке
среди всех этих людей, она бы сказала:
чтоб ваше сердце разбилось вдребезги
при последнем поцелуе ребенка, которому дали
взглянуть на жизнь, которую он не сможет прожить?
Это невозможно, мы не должны так умирать.
* * *
А человек, который нажал кнопку взрывателя,
который, должно быть, воззвал к имени Пророка
или нет, – он бесследно рассеялся в самом эпицентре,
он повсюду, среди всех вещей,
его прикосновение – вдыхаемый воздух, порыв ветра
и волна, электрический удар шока,
он – стук учащенного сердцебиения
в припадке паники, взлет крови,
что устремляется к свету и цвету,
тот вопль, что выкрикивает мученик, преисполненный словом,
из которого сотворена его душа, Иншаллах.
* * *
Разорванная телефонная линия, нависая
над площадью Ашшур, потрескивает, шурша
таинственное заклинание, которое слышат мертвые,
что растерянно бродят вокруг, узнавая
имена друг друга, стараясь как-то облегчить
скорбную долю, утешить тех,
кто не может вынести внезапной боли,
ласково говоря друг другу – милый, хабиб,
там, среди развалин, снова и снова
повторяя хабиб, чтобы никто не забыл.
2. Солдатский арабский
Слово для любви, хабиб, пишется справа
Налево, начинаясь там, где мы бы закончили,
И заканчиваясь там, откуда мы бы начали.
Там, где мы бы закончили войну,
Другой обозначил бы это как начало
Или отголосок истории, повторяемой вновь.
Произнеси смертельное слово, маут,
И ты услышишь скоропись ветра,
Гонимого под покров неизвестности.
Это язык, сотворенный из крови.
Он создан из песка и времени.
Чтобы на нем говорить, надо его заслужить.
3. Наблюдательный пост № 71
Совы спят среди лоз дикого винограда,
Блестят эвкалиптовые рощи,
А с минарета – голос.
У каждой жизни – свой миг. Подсолнухи
Поднимают лики к утренней заре,
Когда коровы мычат на загаженном лугу.
Я увидел его в тени.
Я следил за ним сквозь кружок света —
Прицел моей винтовки. Его песнь
Дребезжала на крылышках москитов.
Мой ум прояснился начисто.
4. Там, где кончается телеметрия
Такова жизнь:
мы занимаемся любовью, и сухие простыни
потрескивают голубыми искрами. Вода
скользит струйка за струйкой
по окаменевшему лицу.
Мы делим длинную ночь
Вздохов. А когда мертвые
заговаривают с нами, мы просим их
подождать, быть терпеливыми,
поскольку ночь все еще наша
на плоских крышах Аль Маабади
в узоре трассирующих огней,
падающих вокруг нас.
5. Сюда, пуля
Если мое тело – это то, чего ты алчешь,
тогда вот тебе моя кость и хрящ, и плоть,
вот предмет твоих желаний – сломанная ключица,
открытые клапаны аорты, скачок
мысли через синаптическую щель.
Страница 14