Русская культура - стр. 17
Далее. Та встреча двух культур, о которой я говорил вначале, потребовала из-за своих расстояний огромной энергии. И при этом огромность расстояний между воздействовавшими культурами усугублялась колоссальными различиями в типах культур: Византии и Скандинавии. С Юга на Россию воздействовала культура высокой духовности, с Севера – огромного военного опыта. Византия дала России христианство, Скандинавия – род Рюриковичей. Разряд колоссальной силы произошел в конце X века, от которого и следует вести отсчет существованию русской культуры.
Сплав двух культур – христианско-духовной и военно-государственной, полученный с Юга и Севера, так и оставался не слившимся до конца. Два русла двух культур сохранялись в русской жизни, позволяя до самого последнего времени оспаривать единство русской культуры. Пришедшая на Русь византийская культура была связана с императорской властью в византийской форме, непривившейся на Руси. Явившаяся же на Русь скандинавская культура оказалась связана с быстро обрусевшим княжеским родом Рюриковичей, лишившимся своего скандинавского характера.
В этих своих новых формах византийская и скандинавская культуры не сливались на Руси и отчетливо приобрели различный характер: византийская культура была усвоена только наполовину с болгарским языком-посредником и приобрела ярко выраженный духовный характер. Скандинавская культура стала основой государственности материально-практического и даже материалистического характера.
Общая черта двух направлений русской культуры на всем протяжении ее существования – напряженные и постоянные размышления над судьбой России, над ее предназначением, постоянное противостояние духовных решений этого вопроса государственным.
Глубокое, принципиальное различие византийско-духовной культуры и примитивно-практической государственной, скандинавской, вынудило обе культуры отстаивать себя идеологически. Византийская церковная культура обосновывала свою правоту религиозной предназначенностью Руси – страны и народа. Светская же власть Руси утверждала себя «юридически» наследственными правами всего княжеского рода или той или иной его ветви.
Предвещателем духовной судьбы России и русского народа, от которого в значительной мере пошли все другие идеи духовной предназначенности России, явился в первой половине XI века Киевский митрополит Иларион[9]. В своей речи «Слово о Законе и Благодати» он попытался указать на роль России в мировой истории.
«Юридическими» же обоснователями законности того или иного из представителей княжеского рода в их борьбе за государственную власть явились многочисленные летописцы. Летописцы внимательно следили за всеми перемещениями на княжеских столах (престолах), утверждая «законность» своего князя и его права на общерусское главенство.
Обе концепции «русской предназначенности» (духовной и генеалогической) распространялись по всей территории Руси и с модификациями существовали от XI века до нашего времени. Концепция Илариона, считавшего Русь и ее главный город Киев преемниками миссий Константинополя и Иерусалима, продолжала существовать и после завоевания Руси в XIII веке татарами, а на падение Киева ответила усложнением концепции, видя в городах Владимире и Москве преемников Киева и Второго Рима – Константинополя.