Русская княжна Мария. Ведьма Черного озера - стр. 16

– Однако, – сказал ему пан Кшиштоф, – ваши манеры день ото дня становятся все утонченнее. Если так пойдет и дальше, то через месяц вы станете сморкаться в подол рубашки, а то и вовсе, как это... в два пальца.

– Подите к дьяволу, Огинский, – простуженно прогнусавил пан Станислав. – В конце концов, своей простудой я обязан не кому-нибудь, а персонально вам.

– Осмелюсь напомнить, что вы обязаны мне не только простудой, – надменно произнес пан Кшиштоф. – Если бы не я, вы давно гнили бы в земле, в одной яме с мародерами и поджигателями.

– Об этом я помню, – скривив худое бледное лицо, заверил его Шпилевский, которого пан Кшиштоф действительно спас от неминуемого расстрела, упросив Мюрата подарить ему жизнь этого никчемного человечишки, пойманного при попытке украсть французскую лошадь. – Осмелюсь заметить, с вашей стороны было не слишком благородно напоминать мне об этом.

Пан Кшиштоф ухмыльнулся в усы и указательным пальцем толкнул кверху поля шляпы.

– Бросьте, пан Станислав, – сказал он. – Мы с вами слишком хорошо знаем друг друга, чтобы играть словами и предаваться взаимным упрекам в недостатке благородства. Скажите лучше, сделано ли дело?

Шпилевский, как видно в полной мере разделявший мнение пана Кшиштофа о благородстве, чести и прочей чепухе в таком же роде, свободнее сел в седле и изобразил на лице ответную ухмылку, показав мелкие, желтые от табака зубы.

– А грязное было дельце, – заметил он, доставая из кармана потертый кожаный портсигар с монограммой прежнего владельца. – Как раз в вашем духе, Огинский. Ну полно, полно, не надо так таращиться, я вас не боюсь. Вы правы, мы с вами друг друга стоим. Одного поля ягоды, как говорят русские. Вы задумали это предательство, я его осуществил – смею вас уверить, наилучшим образом!

– Хотелось бы в это верить, – промолвил пан Кшиштоф, снова сдвигая шляпу на лоб, чтобы скрыть хищный блеск, который появился в его глазах. – Но я привык больше доверять своим глазам.

Шпилевский насмешливо фыркнул.

– Бога ради! – воскликнул он и, прикрывшись ладонями от дождя, закурил тонкую сигару. Налетевший ветерок подхватил дым, порвал его в клочья, скомкал и швырнул в мокрую траву. – Хотите посмотреть – смотрите на здоровье, я не стану вам препятствовать, – продолжал пан Станислав и сделал широкий приглашающий жест в сторону оврага. – Они все там, никто не ушел. Но чтобы отыскать интересующее вас лицо, вам придется изрядно повозиться и основательно запачкать платье.

– Как?! – предчувствуя недоброе, почти выкрикнул Огинский. – Не хотите же вы сказать...

– Именно! – Шпилевский сухо рассмеялся, поперхнулся табачным дымом, закашлялся и выбросил намокшую сигару. – Ведь вам наверняка встретился отряд лейтенанта Лурье. Неужели вы не заметили грязных лопат, которые несли солдаты?

– Дьявол! – прорычал пан Кшиштоф. – Какого черта нужно было делать то, о чем никто не просил?!

– Думаю, таким способом наш лейтенант выказал свое недовольство возложенной на него миссией. Смешнее всего мне кажется то, что вам даже не в чем его обвинить перед Мюратом. Он поступил как офицер и христианин, велев похоронить убитых неприятельских солдат. Но, скажу я вам, это были еще те похороны! Их просто кое-как забросали грязью, этих несчастных глупцов.

– Дьявол, – повторил пан Кшиштоф. – Столько усилий, и все насмарку из-за какого-то чересчур чувствительного лягушатника!