Русская книга людей (сборник) - стр. 9

По-видимому, суровые испытания закаляют русского человека до такой степени, что он способен перенести еще и не такие невзгоды, поистине нечеловеческие. Так было всегда: при татарах, при Иване Грозном, при Петре Первом, при Сталине. Дмитрий вполне подтвердил это правило.

Юрьева дня, который почему-то был назначен на середину лета, Дмитрий ждал с большим любопытством. И наконец он настал. На лужайке сколотили длинные столы из неструганых досок. На них поставили три ведра дешевой мужицкой водки – беленькой, как называют ее в народе. И два ведра портвейна для баб – красненькой.

Барин в нарядном сюртуке по амбарной книге выкликал мужиков и расплачивался с ними подушно. После этого каждый из его семейства почтительно прикладывался к ручкам барина и барыни и занимал место за столами с угощением. По мере опорожнения ведер народ веселел и разрумянивался. Образовался пестрый хоровод, зазвенели озорные частушки. Бдительная охрана пресекала стычки, которые намечались не столько по пьяному делу, сколько из зависти: мол, «меня больше разов пороли, а получили мы с тобой поровну». Пьяных укладывали на заранее приготовленную солому. Барин в этот день был добр, весел и не привносил в народное гулянье дополнительного бесчинства.

На следующее утро все крепостные продлили договоры еще на год. Руководствовались они тем, что хоть барин и силен чудить, однако жить вполне можно. А лет через пять, глядишь, удастся и на покой уйти, потому что заработанных денег хватит аккурат до конца жизни.

Однако с уходом не все было так просто, как представляли себе забитые крестьяне. Года через три Дмитрий, ведя дело твердой и беспощадной рукой, сформировал в своих крепостных новое самосознание, новую мораль, новые ориентиры. К барину стали относиться уже не как к чудаковатому богачу, а как к отцу родному, строгому, но справедливому, беспрестанно пекущемуся об их благе. Каждый из них в глубине души осознавал, что без барина они бы ни пахать не стали, ни в церковь ходить и друг друга поубивали бы.

Кстати, Дмитрий им и церковь построил, и священника нашел, который совершенно справедливо разочаровался в современной цивилизации.

В конце концов дошло до того, что два убийства – одно по случайности, во время охоты, другое как наказание за драку с барчуком – крестьяне поняли, оправдали и приняли как неизбежность.

Поэтому крепостные, чья психика была столь серьезно перекроена, совершенно напрасно рассчитывали на возможность возвращения в современное общество. Не смогли бы они в нем жить, его законы показались бы им дикими и бесчеловечными.

Со временем Дмитрий несколько остепенился – то ли стали давать знать о себе годы, то ли начал пресыщаться игрой необузданных страстей. Он даже начал подумывать о реформе. Например, об уменьшении оброка с пятидесяти процентов до тридцати. Однако к тому моменту начал входить в силу его старший сын – Григорий, которому отцовские игры пришлись по душе. Жизнь в деревеньке укоренилась настолько, что крепостные начали рожать детей, имеющих точное портретное сходство с Григорием.

Жены вечно занятых деловых людей компенсируют свое тягостное одиночество, как правило, либо коллекционированием драгоценностей, антиквариата, живописи, либо изощренным истязанием прислуги, либо любовными интрижками, конспирацию которых обеспечивает начальник охраны, получающий за эту дополнительную обязанность гонорары от хозяйки. Иногда скучающие дамы всецело посвящают себя воспитанию детей. Но порой встречаются и совсем уж неожиданные женские причуды.